Зима была холодной - стр. 38
Не хотелось об этом вспоминать. Хотелось забыть, как страшный сон, и больше никогда не задыхаться от запаха смерти, забивающего ноздри и пропитавшего одежду. Не чувствовать, как горит кожа, стягиваясь под коркой чужой крови, на лице и руках. Не смотреть на отрезанные конечности и не помогать резать их самой. Заново родиться…
Алексис тяжело вздохнула и открыла глаза. Тишина. Здесь было по-прежнему тихо и спокойно, только звёзды безмолвно смотрели с вышины. Ветер шумел в листве, принося аромат ночных цветов и хвои. Потянувшись, она поднялась и, бросив последний взгляд на гору, вошла в дом.
Утро воскресенья, яркое и солнечное, застало Алексис в раздумьях. Застыв над раскрытым сундуком, она разглядывала скудный гардероб, решая, что лучше надеть в церковь. Два повседневных платья, две юбки, три блузки. Зимняя одежда в другом сундуке. И роскошь, настолько непозволительная и чуждая здесь – три бальных платья из прошлого. Занимающие почти весь сундук. Перевезённые через весь континент. Шёлк, парча, тафта и вышивка. Нижние юбки и глубокое декольте. И запах. Непередаваемый запах Юга. Зачем она везла их с собой – Алексис и сама бы не смогла ответить. Зато точно знала – она никогда больше не наденет эти наряды. Куда?
– Алексис!
Каннинги уже приехали, когда Алексис, воткнув последнюю шпильку в тугую косу, уложенную в корону на голове, поправила косынку на плечах и, подхватив соломенную шляпу с широкими полями, вышла из дома. Мередит пересела к ней с младшими, а Джон покатил впереди с остальным семейством.
– Я взяла яблочный пирог, кофе и сендвичи. – Мередит кивнула на объёмную корзину, прикрытую клетчатым платком.
– У меня только кофе и конфеты детям, – смущённо проговорила Алексис.
– Надо бы научить тебя готовить, – рассмеялась Мередит, подбросив на коленях дочку. – И делать заготовки на зиму.
Алексис рассеянно кивнула, глядя на церковь, показавшуюся впереди. Повозка покатилась по дороге, ведущей через большой луг. Здесь уже собрался, кажется, весь город. Люди смеялись, приветствуя друг друга, предвкушая пикник после службы и обмениваясь последними новостями. Кто-то был уже знаком Алексис, но большинство она видела впервые и внезапно оробела, держась Каннингов и не отходя от них.
– Алексис! – Колум вынырнул из толпы прихожан, широко улыбаясь. В чёрной сутане с белоснежным воротом он выглядел внушительно. Но Алексис вдруг поняла, что ужасно соскучилась по тёплому взгляду голубых глаз и доверительной улыбке.
– Отец МакРайан! – Она отошла от Каннингов, протягивая руки и пожимая его ладонь. Колум, не скрываясь, восхищённо смотрел на неё. В ситцевом платье цвета весенней листвы, с белоснежным платком на плечах, украшенным канвой из светло-зелёных цветов и листьев, она казалась яркой и в то же время очень хрупкой. Чуть больше пяти футов изящества и красоты.