Зигзаги времени. Книга первая - стр. 11
XXX
Сознание с трудом возвращалось ко мне, боль пронзала все тело. Наконец, не открывая глаз, я стряхнул как дрему бредовые видения и прислушался. Стояла лесная тишина, спокойно перекликались птицы. Приоткрыв глаза, сквозь слой прошлогодней хвои и листьев, я увидел над собой голубое весеннее небо и вершины вековых кедров. Тогда я осторожно приподнялся и, стряхнув с себя хвою, оперся спиной о ствол дерева.
Болело все тело, ломило макушку головы, лицо было распухшее и покрыто засохшей кровью. В руки и ноги туго врезалась веревка. Сквозь щелочки распухших век я осмотрел поляну, которую еще вчера облюбовал для своего лагеря: ничто не напоминало о нем, все было унесено: палатка, инструмент, спальник, припасы, даже котелка у кострища, который я оставил грязным с вечера, не было. "Гады!" – устало подумал я и прикрыл глаза, в которые било не по-весеннему жаркое утреннее солнце.
Я пытался восстановить в памяти все произошедшее ночью, но нестерпимая жажда перебивала путаные воспоминания и одна лишь мысль била сейчас в моем сознании: "Пить!". Воды требовало все мое тело, оно кричало, молило, просило лишь одного – воды, которая была нужна для восстановления сил организма. Я облизнул спекшиеся разбитые губы и решил, перекатываясь, добраться до реки, которая протекала в тридцати метрах у края поляны. Я уже пил в воображении холодную, текущую с гор воду, как тут у меня мелькнула мысль, как же мне, связанному, спуститься с обрыва к воде, даже если мне и удастся спуститься, то обратно мне уже не выбраться.
Значит, прежде всего нужно освободиться от веревок, которые туго стягивали меня. Снова открыв глаза, я посмотрел на пепелище своего костра: «Если бы найти там хоть один уголек, чтобы пережечь веревки!». Где перекатываясь, где извиваясь как червяк, я подполз к костру и связанными ногами разгреб холодную золу. Увы, углей не было, бандиты старательно залили костер, по-видимому, лесной пожар не входил в их планы. Я подполз к растущей рядом сосне и оперся спиной о ее ствол. Глаза обшаривали всю поляну, мозг лихорадочно работал: "Освободиться любой ценой!"....
И вдруг, когда я уже потерял надежду, в дальнем углу поляны что-то сверкнуло на солнце. "Неужели стекло? Откуда оно здесь?" Я начал продвигаться, перекатываясь с боку на бок, все ближе и ближе к тому месту, где увидел сверкание. В голове замутилось, несколько раз я останавливался и, лежа на спине, отдыхал, а потом снова и снова продвигался к сверкающему предмету. Дыханье мое сбилось, сердце учащенно стучало, но, наконец, цель была передо мной – приземистая жестяная банка "Каша рисовая с говядиной" – мой ужин, которая и посылала отогнутой крышкой веселые зайчики.