ZигZаги Vойны 2024 - стр. 36

Да, теперь по квартире гулял сквозняк, и в сорванную с петель дверь мог кто-угодно влезть, но почему-то они всё равно были счастливы. Наверное, оттого, что выжили. А ещё мама наконец-то встала и пошла.

Закончился этот день так же удачно, как и начался. Закрыв одеялом выбитое окно, подперев тяжёлым бочонком с крупой выбитую дверь, они сидели на диване при своём каганце, пили глотками Кагор, заедали конфетами, когда неожиданно, как молния, загорелась лампочка в люстре и замигал телевизор.

– Свет! – закричали они в один голос. – Свет!!!

Мария уже и не помнит, что сделала первое: включила электрочайник или бросилась искать любимые каналы. Наверное, это произошло почти одновременно. Горячий чай, обжигающий руки и рот, и новости. Такие новости, от которых замирает сердце! Наши наступают!!! Повсюду! Берут всё новые и новые населённые пункты!

– Только бы не останавливались! – уговаривала их Лидия Даниловна. – Нельзя останавливаться, нельзя верить этому Зеленскому.

Так закончился этот самый счастливый день. Хлеб, рисовая каша, долгожданные радостные новости из телевизора, горячий чай и жизнь – разве это не счастье?

Всё, что происходило в последние месяцы в России, вызывало у Марии негодование и протест: откровения Макаревичей, Покровских, когда-то любимых ею Арбениных, Шевчуков…Пусть Галкин оказался последней сволочью, этого можно было ожидать, но рокеры! Да… Измельчал российский рок, утратил главное: патриотический стержень, дух бунтаря – бессребреника. А может, и не было его вовсе? Потекли «деятели культуры» по задворкам, расшмыгались по Польшам, Израилям, Латвиям, прикрылись фиговыми листками, да только срам не прикроешь. Побежали, открещиваясь и отплёвываясь от Родины. А Родина – она как мать. Лелеяла, воспитывала, кормила, на ноги ставила, а как состарилась, захворала, обеднела, так и стыдно им рядом находиться, признаваясь, что они её дети. И останутся они без роду, без племени, захотят вернуться, а некуда, нет у них больше Матери-Родины, предали они её за зарубежные турне, аншлаги, гонорары. «Стыдно за таких детей тебе, Россия? Вот и мне стыдно», – с горечью рассуждала Мария, бредущая по улицам Докучаевска. Она не была здесь восемь лет. Город почти не изменился, разве что жителей стало меньше да некоторые магазины закрылись, город словно застыл в тех далёких советских временах…

У Марии нет своих детей, но есть ученики, которые не убегут, не предадут, останутся защищать свою республику и верными будут ей до последнего вздоха. Это не бравурные слова, а их яркая и, увы, короткая жизнь.