ZигZаги Vойны 2024 - стр. 32

– А сколько можно брать? – спросила, стесняясь, Мария.

– Сколько нужно, столько и дадим.

Растерялась, потому что в руках у неё только маленький рюкзак, больше двух буханок не поместится. Большие кирпичики! Но она попросила пять, два в рюкзак запихнула, а остальные в руки, к груди прижала, чтобы не выпали. Снег уже сошёл, оставив на асфальте комья чёрно-серой грязи. Военная техника гусеницами столько её нанесла, что идти было трудно, ноги разъезжались. Не дай бог в эту жижу хлеб уронить! Оттого и прижимала его крепко к себе, а он, ещё тёплый, ей руки грел и под куртку тёплым духом пробирался. Отойдя в сторону, не удержавшись, отломила кусок горбушки, вдохнула пьянящий голову запах и съела там же, у доски для объявлений.

Наевшись, осмотрелась. Это первый раз с 24 февраля она в люди вышла. Огляделась и ужаснулась: вся площадь была изрыта гусеницами, в центре, на перекрёстке, из асфальта торчал конец «градины», той самой, которая угодила в проезжающую машину с каким-то командиром, в стороне ещё лежало то, что осталось от сгоревшей машины. Но люди шли, шли на запах хлеба, словно ничего вокруг не замечая. С глазами, запорошенными голодом и мукой… В какой-то страшной, грязной и помятой одежде… В сапогах, ботинках, в которых и спали, потому что мало кто раздевался и разувался ночью, ведь в любой момент могло прилететь – и жизнь твоя зависела уже от того, как быстро ты вскочишь и метнёшься на улицу. Многие кашляли. Кто-то молча брал буханку и уходил, не глядя по сторонам, другие стояли кучками, перебрасывались новостями или спрашивали о чём-то:

– Не слышал, что с Иваном? Хата сгорела, а он, говорят, умом тронулся.

– Да жив твой Иван, в школьном подвале сидит. А что про Бугас слышно? Взяли Бугас?

– Чёрта с два! Засели там гады. У них не окопы, а бункеры. А под посадкой гаубицы.

– Мотря, а, Мотря – допытывался какой-то дедушка, – Свет скоро дадут?

– Нащо тоби той свет? Кина дывыться будэш?

– Какие там кина! Дочке позвонить хочу, сказать, шо живой.

– Дозвонышся ище! Бэры бильшэ хлиба.

Кто-то поинтересовался:

– А водку где купить можно?

Толпа дружно засмеялась. Толстощёкая женщина в синем платке похвалила:

– Оцэ людына, и я понимаю. Водкы захотив – то жыты будэ. То як, люды, будэмо жыты?

И все дружно согласились, что жить они будут и никакие обстрелы им не страшны.

Так счастливо начался этот день.

После полудня голодный народ решил вскрыть второй магазин, супермаркет, где было чем поживиться: сдоба, колбаса, сыр, мясо, рыба, полуфабрикаты, а ещё электротовары, одежда, бытовая техника и много-много всего. Тем более, что хозяин магазина – упоротый укр из Волновахи, конечно, он уже давно сбежал из города вместе со всем местным начальством, магазина ему теперь и того, что в нём, не видать. Полдня терпел народ, пока решился помародёрствовать. Продавцы принесли ключи от подсобки, фактически пригласили людей брать всё, что могут унести. Оказалось, что унести могут всё, некоторые даже магазинные тележки домой волокли. Со всего посёлка сбежались люди, и те, кто действительно голодал, и те, у кого подвалы были забиты салом, домашней тушёнкой и прочим добром. Соседка Татьяна потащила мимо окон огромную мягкую игрушку. Остальные жильцы шмыгали туда – сюда с доверху набитыми пакетами. Лидия Даниловна, кое-как доковыляв с палочкой до окна, наблюдала за процессом и комментировала: