ZигZаги Vойны 2024 - стр. 17

Шли дни, а Марией никто не интересовался. «Неужели пронесло?» – думала она. Значит, отец Алексей под пытками её не выдал. Сегодня он далеко от родного города, в Москве, несёт свою такую нужную людям службу.

Война пришла не только в людскую жизнь, изменив её, но и в саму природу. А уж о животных и говорить нечего, они страдают не меньше, чем люди.

Торчит на холме кособокий туалет из побелённых досок. Старый, никому не нужный, давно уже в него никто не заглядывает. Стоит он нетвёрдо, покачиваясь, грозя завалиться на одну сторону или рассыпаться. А под туалетом этим – яма, крутой спуск в которую зияет с тыльной стороны нужника тёмной, бесконечной дырой. И в яме этой прячет от людских глаз своего единственного детёныша Собака-мать.

В роду у этой собаки явно были овчарки: и мастью схожа она с ними, и размерами, и поражающей высотой в холке. Крупная собака, сильная, умная. Одно смущает: её улыбка. Кто-то так и прозвал её «собакой-улыбакой», Мария же её называет Альмой.

Альма раньше приходила к магазину вместе с солдатами с блокпоста, что вырос за околицей села осенью 2014-го. Потом командира батальона вызвали на ковёр (не выполнил приказ, отказался стрелять по указанным квадратам). Пропал командир, а вместе с ним и солдаты с блокпостом. И собака, оставшаяся без хозяев, пришла к людям в село, облюбовала себе место неподалёку от магазина. Пришла не одна, а с пополнением: в зарослях у туалета привела щенков.

Кто-то сердобольный решил освободить собаку от нахлебников. Война идёт, самим есть нечего, а тут сразу четверо! Бросили новорождённых в ведро с водой, крышкой прижали, чтобы не видеть барахтанья. Но потом пожалели мать, выловили одного и ей вернули. Щенок оклемался, но запомнила собака, как обошёлся с её детьми человек, и единственного своего в зубах потащила в яму. Лаз туда узкий да крутой, никто уже под туалет не заберётся и не отнимет сынка.

Еду добывала мать упорно: бегала к магазину, тщательно обнюхивала и обыскивала выброшенные коробки, выпрашивала у продавцов и покупателей. Лаяла, если нужно, служила. Собаку жалели, кормили, глядя на сморщенные материнские соски, не скупились на хлебушек и косточки. И всё удивлялись, как это она так улыбается.

Лето пролетело быстро. Вот уже и листья с ореха слетели с первым же морозом. Заросли травы поредели. Туманы пошли ночами и рассветами, а за туманами дожди. Как-то, выглянув из окна, Мария увидела собаку, сидящую у туалета, а рядом с нею бежево-серого комочка. «Вывела-таки в люди, – подумала Мария. – Решила, что пришло время». Захотелось посмотреть на спасёныша. Но только она появилась на тропинке, как собака засуетилась, заурчала и стала гнать щенка к яме. Махала на него лапами, то правой, то левой, подталкивала к укрытию. Он сначала растерялся, не понимая, чего она от него хочет, а потом мячиком покатился и скрылся под дощатым уродом. Довольная, псина тут же уселась передо женщиной и хитро так изучала её, словно спрашивала: