Журнал «Юность» №12/2022 - стр. 1

Случилось так, что приехал в Смоленск, где проходила мастерская Ассоциации союзов писателей и издателей. Собирался в этом путешествии взяться за эту колонку, но не знал, что и как написать.

Всему вопреки – продолжаем выходить, даем пространство живому слову, обрастаем читателями, поддерживаем талантливое, публикуем все больше литературной критики, затеваем новые проекты (от переделкинских и комаровских резиденций до фильмов о «знаковых местах русской литературы»).

Достаточно ли для колонки? Недостает какого-то сюжета.

Я брел по колдобинам и холодной темени древнего города и вдруг увидел ярко и одиноко горящую белую вывеску. Черные буквы: «Юность». Написано нашим шрифтом. Ого.

Зашел, конечно. Крафтовое пиво, закуски, веселая молодежь, и повсюду – журналы, журналы… Пестрое многоцветье возле столиков, на подоконниках.

Старые, советские еще номера и совсем свежие, за 2022-й. Как будто в сон попал.

Оказалось, бар открылся недавно. Владельцы, муж и жена, встретили меня слегка настороженно, заподозрив ревизора, тем более пришел в толстовке с именем «Юность». Кажется, они не очень поверили в такое совпадение, стали объяснять: буква «н» на вывеске чуть отличается от той, что на обложке.

Но зачем мне было качать права?

Я не испытал ничего, кроме праздничного чувства: журнал нужен, его читают, в честь него по собственному хотению сделали модное заведение. Вот бы так – литературоцентрично – и с остальными толстяками: «Новый мир» в Костроме, «Вопросы литературы» в Барнауле…

А владельцы уже заулыбались, и мы принялись обсуждать полюбившиеся им у нас тексты.

Все это возникло как знак надежды, нечаянное ободрение под конец года.

Сюжет внезапного свидания с «Юностью», словно бы подкинутый кем-то, кто решил помочь с этой колонкой.

Я сидел в смоленском баре и пил горьковатое пиво за простое: чтобы все хорошее уцелело и продолжилось, а темное и тяжелое прошло.

Они ждали чуда. Все вместе и каждый по отдельности. Кто как мог и кто как умел. Каждый день. Каждый прожитый миг. Ждали чуда, которого никто не видел уже многие лета. Но именно в канун этого новогодья ждали как никогда. Всей душой большой и маленькой. Всем естеством. Сбегая в укрытия, разгребая завалы, восстанавливая разрушенное. Ждали. Верили. Надеялись.

Подобные сообщения от службы безопасности в очередной раз разлетелись по всем мессенджерам жителей городка Н. Разлетелись молниеносно – система оповещения работала как часы. Эту часть взаимодействия удалось наладить достаточно быстро и безболезненно. Марину новость застала как раз на входе в детский сад. Длинный пустой коридор встретил ее темнотой, тишиной и запахом рыбных котлет. Лишь в самом дальнем кабинете из-под дверей пробивалась тонкая полоска света.

– Марина Ивановна, ну что же вы! Надя последняя осталась! Всех давно забрали! Такое время, такие новости! Ребенок тревожится! – В голосе нянечки слышалось ничем не скрываемое осуждение.

Марина молча забрала уже одетую дочку из рук молчавшей все это время воспитательницы и двинулась к выходу. Уже на пороге пожилая женщина, дежурившая в группе сегодня, все же заговорила:

– Марина Ивановна, может быть, вы придумаете что-нибудь? У нас убежища нет, стёкла старые, вдруг что… Может, с соседями оставите Наденьку? Ну подумайте, а!

– Подумаю, – устало кивнула Марина и вышла в коридор.

Объяснять в сотый раз, почему она не может отказаться от дежурной группы в детском саду, не было сил. За то время, что прошло с момента первого пробуждения Кракена, Марина привыкла и к осуждающим взглядам, и к чувству перманентной, не проходящей тревоги. Единственное, к чему никак не удавалось привыкнуть, – ценные, но совсем непрошеные советы окружающих. Но пробудившийся «подземный вулкан», как его окрестили ученые, был тут совершенно ни при чем.