Журнал «Юность» №12/2020 - стр. 6
– Та же процедура, что в прошлом году, мисс Софи?
– Та же процедура, что и в каждом году, Джеймс.
Та же процедура.
Ей было десять, когда родители перестали ставить елку. Но достаточно просто закрыть глаза, и – разрезание веревок на внесенном с балкона коконе, щепочки, крепящие ствол в крестовине, пыльная картонная коробка с игрушками, немецкая же электрическая гирлянда с имитацией свечей: «Та же процедура, что и в каждом году, Джеймс».
Еще несколько лет после того, как точно поняла, откуда берутся новогодние подарки, она отвечала родителям, что в Деда Мороза верит. Практического смысла эта ложь не имела никакого: подарок в любом случае был один (однако был всегда, даже в суровую первую половину 90-х, когда экономили на всем), и обман ничего в этом отношении не менял. Был у него другой, метафизический, смысл, не формулируемый, но интуитивно ощущаемый правильным: задержать для родителей время, когда она еще верит в чудо, и даже если они все уже про нее поняли, упорствовать в своей псевдовере. Семейная игра в поддавки: ребенок бережет для родителей драгоценное время собственного детства, родители радостно обманываются, что он еще хочет верить в сказку. На самом деле все уже всё понимают, но оттягивают момент того самого очередного «навсегда».
Лишенным практического смысла был еще один ритуал: когда подарок вдруг появлялся под елкой, замечался он, разумеется, сразу… И тем не менее она старательно делала вид, что ничего не видит, до тех пор, пока мама или папа не обратят на него ее внимание. Словно для радости обладания требовался какой-то условный сигнал, разрешение на счастье, без которого это самое счастье нелегитимно.
А дальше – у Золушки часы били двенадцать, ей в Новый год везло чуть больше, у нее были лишних час-полтора, пока не отправят спать. Ложилась она всегда с чувством усталости и легкой досады, что все уже позади, до дня рождения еще так долго, а Нового года ждать и вовсе целый год. Утром первого января ощущение это усиливалось, и день проходил в неприкаянных скитаниях по квартире в тщетных попытках себя чем-нибудь занять. И даже если по телевизору показывали что-то очень интересное (что тогда было скорее исключением, нежели правилом), это не приносило радости, а лишь множило внутреннюю пустоту и досаду: зачем ОНИ пытаются замаскировать тоску и бестолковость этого дня? Как в заезженном анекдоте про фальшивые елочные игрушки, которые в точности как настоящие, только не радуют. Первого января карета превращалась в тыкву, а елочные украшения – те самые, из коробки, – становились фальшивыми. Еда с черствых именин, правда, все еще оставалась вкусной – в течение года так не готовили, – но на настроение повлиять не могла.