Журнал «Юность» №11/2024 - стр. 46
Кант оборвал трубку Юле. Девушка спустилась в общем потоке людей, прижимая к груди папку. Кант закурил и собирался курить, пока не захочет выблевать дым.
Юля сидела на корточках возле ресторанчика, расположенного в офисном здании напротив библиотеки. Между царством книг и царством бумаг раскинулся сквер. Не маленький, но не такой большой, чтобы не заметить, как кого-то вытаскивали на носилках и несли в карету скорой.
– Что там?
– Подожди, Юль…
– Говори, что видишь! Кого они несут?
– Я не знаю… Но тело закрыто… простыней.
– Нет… Кант, нет! Нет!
Юля бросилась на шею к другу и зарыдала с новой силой. Ее переломило истерикой. Кант, обнимая подругу, укусил свой кулак, борясь с рухнувшим на них миром.
Женя включил аварийку и припарковался у парапета Нового моста. Середина дня, сильно движению не помешает. На всякий случай выставил знак. Для вида поднял капот, стал проверять двигатель, аккумулятор, даже достал инструменты что-то подкручивать и отсоединил пару проводов на случай, если гайцы остановятся.
День был солнечный, ясный, но не душный. Духота, как запечатлел в вечности Булгаков, она в Москве, в Иркутске же просто жарко. Жарко летом, холодно зимой. Мерзко-континентальный климат, зато люди хорошие. В большинстве своем. Климат оставляет след на людях, на обществе, на цивилизациях. Географический детерминизм это называется, можно пользоваться, если хочется щегольнуть в приличном обществе. Иркутску удалось преодолеть главную беду России, помноженную здесь, на азиатской земле, во сто крат, – зиму. И дело не в бурях, не в морозах. Дело в настроении, в тоске и мраке, который опускается на мир. В маленькой смерти. Эту маленькую смерть научились побеждать круглосуточными магазинами, большими торговыми центрами, которые украшаются к новогодним праздникам, фонарями и центральной отопительной системой. Но не везде. Отправься от Иркутска на север, да и на юг, хоть куда – и зимой увидишь серость. Она не хорошая, не плохая, просто… серая. А если поехать в приметные дни в соседний большой город, в Братск, проведя девять часов в автобусе, – познакомишься с невыносимой зимой, когда находиться больше десяти минут на улице просто невозможно, как ни одевайся. Делает ли это сибиряков как-то более устойчивыми к холоду? В первую очередь это обстоятельство учит ценить тепло. И знать свое, человеческое, место в мире.
Так и не представившийся сотрудник ФСБ стоял в плаще и шляпе. Рост, черты лица и личность терялись – в центре внимания окружающих оказывалась одежда.
– Вам не жарко?
– Нет-нет, люблю тепло, даже в такую погоду.