Размер шрифта
-
+
Журнал «Юность» №10/2020 - стр. 2
(разговоры его просты
он идет увидеть меня)
Девятый класс
Где у подъезда толкотня
И темный лес тяжелых рук
Там ждут надеюсь не меня.
Я слабый враг неверный друг
Качели, горки, гаражи —
Темны распятья во дворах
Попойки, драки, грабежи
Ты прахом был и станешь прах
А дома книжная тюрьма
Обойный клей, колода карт
Уйти в бега, сойти с ума
Советует лукавый бард
Но нет надежнее пути
Сквозь стыд и срам чужих дворов
Чем сон-травою прорасти
Не оставляющей следов.
А в небе ледяной металл
И если лечь лицом в бетон
Увидишь то, что так искал, —
Свой неразменный миллион…
«Столетье смерти модерна…»
Столетье смерти модерна.
Вербное воскресенье.
Голову Олоферна
вносят в чужие сени.
Что он видел? Двойчатки
вечно живых соцветий,
каменные початки,
смальтой полные сети.
Что он увидит – в стекла
пыльного саркофага,
в мире простом и блеклом,
плоском, словно бумага?
Миру не надо линий,
поворотов сюжета.
Ни орхидей, ни лилий
ярого полусвета.
«где небо будущим беременно…»
где небо будущим беременно
а тут продленка третий класс
мы все идем тропою Римана
но Риман умер не за нас
зазря пространство многомерное
густеет в баночке чернил
все ассонансное, минорное
какое ты и сам любил
иное только улыбается
не поддается мирный квант
он с нами пьет, грешит и кается
как привокзальный музыкант
Числа
всего 500 рублей и снова жив-здоров
посаженный на клей окраинный Брюллов
но нету пятисот в промозглом декабре
среди былых красот шуруй без якорей
возьму 150 нашарив 200 и
весну не запретят (но кажется смогли)
Считалка
Кто проснулся кто приснился
Кто пошел и выпил море
Кто совсем не изменился
Кто ошибся в разговоре
Всем нам следовало строже
сохранять свои руины
А теперь-то кто поможет?
Кто не с этой половины?
«Ты-то помнишь эту музыку ТВ…»
Ты-то помнишь эту музыку ТВ
Эти танцы в беспощадной синеве
Помню-помню занавешенный экран
Чью-то кровь из черно-белых рваных ран
Были молоды мы, молоды тогда
А над нами говорящая вода
А над нею ледяные небеса
Между ними города и голоса
Десять жизней уместились в полчаса
«месяц ели мокрый хлеб…»
месяц ели мокрый хлеб
что отпущен был по водам
а потом приплыл обратно
мы довольны не вполне
этим хлебным тихоходом —
у него на шкуре пятна
ну а если утонул
значит все мы утонули
хоть плавучи будто пробки
но не дали нам уплыть
утопили и вернули
и хранят в сырой коробке
«скрипел снег…»
скрипел снег
под ногами
подшучивал век
над нами
88-й
кончался
вернуться туда домой
там бы остался
на том сейчас и стою
шатаясь малость:
мы были тогда в раю
как оказалось
«Кто знает, из какой тоски…»
Кто знает, из какой тоски,
из перелома со смещеньем,
из ночи, рвущей на куски
своим тяжелым освещеньем,
Страница 2