Журнал «Юность» №09/2023 - стр. 22
С другой соседкой, бабкой Серафимой, что живет справа, приключилась не менее неприятная история. Кошка Муся, любимица и красавица Серафимы, загуляла ни с того ни с сего с Сашиным котом. Животинке ведь не объяснишь, что есть рамки приличия и с кем попало водиться не стоит. Кот у Саши худой, облезлый, потрепанный жизнью, как сама хозяйка, но весь из себя брутальный, как принято сейчас говорить.
Кошка Муся Сашиным котом не побрезговала и несколько дней кряду пропадала на чердаке Сашиного дома. Пропадала – громко сказано, потому как кошачьи вопли были слышны за версту.
Серафима вся испереживалась на нет! На улице, несмотря на март, мороз со студеным ветром, а Муся и в ус не дует и возвращаться домой не собирается.
Серафима, потерявшая покой, явилась к Саше:
– За Мусечкой я пришла. Слышу, на чердаке вашем свадьбу устроили…
Саша улыбнулась радостно-голубоглазо, закивала в ответ, после полезла на чердак, кошачью свадьбу разогнала, а гулену Мусю вернула хозяйке.
– Сколько же у тебя кошек? – поинтересовалась старуха, поглаживая любимицу.
– Тепереча осталось пяток, две кошечки пропали. А было семь.
– Зачем такую ораву держать?
«Самим есть нечего», – хотела добавить Серафима, но вовремя сдержалась.
– Найденыши, – опять улыбнулась Саша. – Рыжуху около мусорки осенью подобрала, а Чернушку – в лесу, когда за грибами ходила. Народ нынче «добрый», убить кошку рука не подымается. Везут в лес, думают: авось выживет. Разве кошка выживет зимой в лесу? Чудные люди… И мои кошечки сдохли бы от голода или околели, а теперича у них дом есть.
– Всех не обогреешь, не приласкаешь, – пробурчала Серафима, прижала Мусю к груди и пошла восвояси.
Саша посмотрела грустно ей вслед, прошептала «Осподь с тобой» и тихо прикрыла калитку.
Муж Николай, в отличие от жены, за все время, как поселились в наших местах, ни с кем из соседей парой слов не обмолвился, не говоря уже о дружеских отношениях. Передвигается Николай быстро, почти бегом, словно постоянно куда-то опаздывает. Бывает, зыркнет на соседей черным глазом, молча кивнет в знак приветствия и прочь бежит. Словно боится, что с ним заговорят, нарушат невидимую границу.
Зимой, когда морозы совсем одолеют, наденет Николай старую фуфайку, потрепанный малахай, возьмет санки и куда-то засеменит по скрипучему от мороза снегу. Ближе к вечеру, когда холодное солнце станет ластиться к горизонту, вернется Николай домой с добычей, еле тягая за собой тяжелые санки. На санях – всякая рухлядь, старые автомобильные покрышки, полусгнившие чурбаки, картонные коробки.
Спустя час-полтора – глядь! – уже и дым валит из трубы Сашиного дома, черный и крутой, словно после атомного взрыва. Благо дело, печка в доме кое-какая имеется, а то не перезимовать бы ни Саше, ни ее кошкам. Ни за что не перезимовать!