Размер шрифта
-
+
Журнал «Юность» №06/2022 - стр. 2
пока звенит латунный колокольчик
я буду делать вид, что не умру
Екатерина Исаева
Мне девятнадцать лет, я родилась и выросла в Самаре. Два года назад переехала в Москву и с тех стараюсь взять лучшее от обоих городов. Учусь в Литературном институте на очном отделении, оканчиваю второй курс. Стараюсь через стихи вести диалог с читателем о самом сокровенном, оставаясь при этом за кадром.
Как страна раскинулась широко…
* * *
И светофор отбрасывает тень,
и все – братан с сеструхой во Христе,
а пахнет пивом, потом и тюрьмой,
вернувшись в дом – не попадешь домой.
Лет триста как не ходят поезда,
заместо модных треков – свист дрозда,
когда-то был насупленный острог,
а вырос город дураков, дорог,
несбывшихся надежд и драных шуб,
помадой цвета фуксий крытых губ,
блатных мальчишек, и девиц-лисиц,
и мелом нарисованных границ.
Очерчен круг, и мне не убежать,
наверно, остается только ждать
и грезить о столичном городке,
не о «Столичной», кильке и тоске.
Там всем вольготно, нежно и легко,
там льется без лактозы молоко,
и треники для йоги – как броня,
и есть, пожалуй, место для меня.
Там спят на шелке, сдернув балдахин,
там с дипломатом ходит божий сын,
уехавший от нас давным-давно,
чтоб матча-латте превратить в вино,
там нету боли, органов опек,
и белый, а не темно-бурый, снег,
и я пешком туда еще рвану,
простив родной свой город за вину.
ДЕВОЧКИ
Девочки – секретничают в углу.
Девочки – корежатся на полу.
Есть у них красивые пальцы ног,
шерсти плохо вычесанной клубок,
есть приличный смех, лошадиный есть,
знание, как правильно строить месть,
слезы крокодильи, правдивый плач,
утонувший в луже надутый мяч,
пятнышки родимые на спине,
мысли о любви, мысли о войне,
декабрист увядший, кротон живой,
только нет согласья с самой собой.
Им бы спать да спать до конца времен,
в позапрошлом веке трепать бы лен,
в прошлом – строить новенькие станки,
в этом – под знамена хватать полки.
Прикипеть душой, отодрать и вновь,
начитавшись ленты, позвать любовь,
приготовить вафли, выйти на ринг,
вспомнить, как поют Элтон Джон и Стинг,
поумнеть, обжечься, закостенеть
и все время петь, до истомы петь.
Им бы никогда не узнать о том,
как под капремонт попадает дом,
как противно скисшее молоко,
как страна раскинулась широко,
почему «Титаник» и «Курск» на дне,
как сыграть «Жизель» на одной струне.
Но они узнают и не уснут.
Праймер лишь размажут – и на редут.
ОПЕРЕТТА
В оперетте нет страданий и несчастного конца,
там за маской вычисляют любодея-подлеца,
у графинь и у субреток пальцы в кольцах, все в цвету,
и сопрано может верхней «соль» призвать для нас мечту.
Только я-то не сопрано, у меня ни бе, ни му —
Страница 2