Журнал «Юность» №06/2021 - стр. 27

Она легонько раскачивалась в такт и била ладонями по воде. Брызги полетели на Лельку, она ахнула, захохотала так, что еще чуть – и зеркало над раковиной пошло бы трещинами, и стала подпевать.

– Барыня-барыня, сударыня-барыня!

Вся Лелька стала жаром, барыней, живущей за поляной и бугром, грудью и животом, сударыней, что мыла бабушкина мама бабушке, а теперь бабушка моет ей, Лельке. И мылом она стала, и пеной, и морозом за окном, и пургой, и песцом, и дедом Рыптэном. Всем, что наполняло жизнь, как пар наполнял комнату, и ее саму.

Лелька не заметила, когда дверь приоткрылась и к ним заглянула мама, запуская в тепло наружный холод.

– Ирочка, ты чего? – тут же всполошилась бабушка.

Мама присела на край ванны, погладила Лельку по спине, но ладонь у нее была с мороза, и Лелька отстранилась.

– Надюшка сказала, тут слезы рекой весь день. – Мама взяла ковшик, набрала в него воды и сполоснула руки. – Перерыв пока, я и прибежала. Давай я ее домою?

Лелька спряталась в воду по плечи, посмотрела на бабушку. Та на нее. Лелька помотала головой. Бабушка поджала губы – вроде бы расстроилась, вроде бы нет.

– Ты работай, Ирочка, мы тут без тебя ничего, потерпим, – пообещала она, забирая ковшик.

– Точно?

Мама была здесь, с ними, но и не была. От снега тушь на ее ресницах размазалась, и казалось, что мама плакала. Лелька потянулась к ней, прижалась щекой, позволила погладить себя холодными пальцами.

– Ну, пойду тогда, хорошо? – решилась мама, встала, вытерла руки и вышла, плотно прикрыв за собой дверь.

Лелька замерла, предчувствуя новые слезы. Но слез в себе не нашла. Без мамы она становилась всех однее. А тут не стала. Бабушка осталась с ней. И бабушкина мама тоже.

– Барыня-барыня, – прошептала Лелька. – Сударыня-барыня.

И протянула бабушке мыльце, пахнущее летом и ромашками. Горячим паром посреди бесконечно злой зимы.

– Надо идти, – сказала мама, но осталась сидеть, только чашку отодвинула.

Чашка была красивая. Замечательная была чашка. Белая, пузатая, с голубым цветком на гладком боку. Лелька таких цветков в жизни еще не видела – лепестки узкие, из желтой серединки торчат усики, на каждом круглая пуховка. Так и хотелось подобраться поближе, обнюхать хорошенько, может, даже лизнуть. Вдруг настоящий? Но мама нашла чашку первой, тут же плеснула в нее кипятком, досыпала ложку кофе, сверху ложку сахара, и принялась пить, недовольно оглядываясь на грустные развалы брошенной мебели.

Вещей осталось много. Ни конца ни краю им, как сказала бы бабуля, но она еще не вернулась с дежурства и безобразия этого не видела.