Журнал «Юность» №03/2025 - стр. 19
Зинаида молча сидела за прилавком, полностью отдав свое внимание политическому шоу в экранчике телефона. Голоса умных, громких дядек облетали этот ларек с миллионом газировок, чипсов, с парой затаренных мутным пивным пластиком холодильников. Голоса пролетели и мимо Сани с Соней.
– Здравствуйте! – начал Саня.
Зинаида молча кивнула. Парочка осматривала прилавок с вином.
– Есть недорогое. «Молоко любимой женщины».
– Эдип обнаружен.
– Почему?
– Грудным молоком детей кормит мать, тебя же девушка не станет…
– Ну да, какое-то странное название… Зато оно в прикольной голубой бутылке. – Саня указал на выделяющееся среди «Алазанской долины» и урожаев Крыма вино. – Я помладше был, всегда мечтал, что вот купишь вино в такой бутылке, и оно тоже будет синим.
– А на деле какое?
– На деле белое.
– Радуйся, значит, без пищевых красителей.
И без канцерогенов.
Саша многозначительно взглянул на девушку – отыгрывать роль нужно было до конца.
– Ой…
Зинаида, памятник эпохи (от памятника в ней была статичность и безразличие к мимо текущей жизни), игнорировала присутствие покупателей.
– А можно нам вон то вино?
– Молодой человек, продажа алкоголя с восьми утра до одиннадцати вечера запрещена.
– Наоборот.
– Не важно, оговорка не выступает источником международного права.
Саня стушевался и почесал лоб.
– Зинаида, но вы же всегда мне продавали. И Гене продавали.
– Да я вас вообще первый раз вижу. И вообще, ничего у нас в неположенное время не продается. Всего доброго.
Саня почувствовал, как дрожат его руки, как постепенно тусклый магазин уходит в зеленое. Звуки политиков становятся глуше, но гульче, складываются в свинцовый шар, вытягиваются, попадают пулей в живот – чтобы больно, но жить можно. В этом мареве видит, как перегибается через прилавок Зинаида, как с ней сорокой тараторит Соня. Саню тянет к земле, но вместо почвы – пусть даже и зыбкой – кафель магазина, грязный после сотни ног. Сборный запах дешевых продуктов утягивает на дно ларька.
Под руку, вроде даже аккуратно, его берет Соня, и зелень магазинной лампы растворяется темнотой ночи. Холодный воздух приводит в чувства, как и холодная вода, а теледяди сменяются многоголосьем птиц спальных районов. Как бы Саня хотел научиться различать птиц по голосу.
– Вот это ты актер, конечно! Здорово!
– Чего?
– Ну она так твоего припадка испугалась, что бутылку нам всучила. Я сказала, что это ты с похмелья сейчас откинешься.
– Я не играл. И в похмелье ты разбираешься плохо.
Отойдя, пошатываясь, от «Дельты» во двор, Саша сел на лавочку. Детская площадка пахла новым прорезиненным покрытием. Над панельками начинало тихонечко светать, и очертания горок, лазалок и причудливых фигурок животных даже в ночи казались вычурно яркими: желтыми, зелеными, красными.