Журнал «Юность» №03/2021 - стр. 2

Впрочем, на море не только старосты, но и все остальные едят день и ночь по принципу «завтрак никому не отдавай, обед рубани сам, полдник укради у товарища, а ужин съешь втихомолку под одеялом». Например, в моем пансионате расписание приема пищи такое: «завтрак – с 8 до 11, обед – с 1 до 4, ужин – с 7 до 11», и как ни пройдешь мимо жевальни, обязательно видишь через стекло, как шведский стол переходит в испанский ужин.

Ходят юные Кармен в пляжных костюмах. Прекрасные смуглые лица. В ушах и носах – железки. На плечах – татуировки: синяя кошка жмется, жеманится в такт движениям, тюльпан складывает лепестки при ходьбе. Розочки на ягодицах строят рожицы, капли росы норовят упасть в трусы.

Испанки в массе миловидны. А верхний этаж почти у всех – очень даже ничего. Глядя на эти налитые бюсты, можно понять, почему поза, в народах известная как «между грудями», в Европе именуется «по-испански». Теологическое объяснение такое: после инквизиции испанки стали такими набожными и сдержанными, что максимум, что могли выделять своим донжуанам – так это ложбинку в бюсте.

Ну и за это спасибо. Ложбинка – это очень даже немало. А тем худым доходягам, у кого бюст мал и в ложбинку никак не укладывается, Игнатий Лойола продавал индульгенции. Рот стоил дешевле зада, но был дороже бедер. Торквемада знает, как надо. Он избавит от ада, хоть «Молот ведьм» еще не вылит в медь.

Ночь была – глаз выколи. А утром пляж причесан, как жених. Очевидно, у небесного дворника есть большая метла, которой он каждую ночь прибирает за людьми, журя их в сердцах, однако не гневаясь – какой смысл сердиться на детей?.. Так, разочек полыхнет – и улыбается себе в сталинские усы.

За спиной – перебранка трех официантов в пляжном кафе. А ощущение от интонаций такое, что это корабельная команда из убийц и мародеров делит не добытое еще золото, и один бородатый кабальеро уже даже убит ножом, хотя до золота еще далеко, океан коварен, капитан бредит в опиумном сне, а сама каравелла скоро потерпит крушение на рифах.

Негры-офени заняты продажей всякой дряни, носят на головах ящики с псевдогуччи, лжевранглером и туфта-ролексами. Натаскавшись со своим жухлым скорбным скарбом, они собираются под большой пальмой и лепечут о своем. Им загорать не надо, и так черные.

Стволы у пальм – точно слоновьи ноги, будто обернуты плетеными циновками, перепоясаны волосатыми ремнями. Пальма генетически знает, что человеку нужна тень. Негры-лентяи собираются под ее стволом и лопочут между собой. А нога пальмы покачивается, трясет листьями – рада, что пригодилась хоть этим разносчикам барахла и бактерий.