Журнал «Юность» №01/2025 - стр. 7

– Там сложно все, – взвизгивает Зинаида, закрывая глаза и отворачиваясь от голубой змейки перед глазами.

– Но не без причины подозревает?

– Не без причины.

Ившин бросает несчастную гардеробщицу, бежит к охраннику Коле, сидящему возле «рамки» при входе.

Коле шестьдесят, Коля большой и вечно усталый, но Ившину с его кавказским темпераментом удается его взбодрить.

– Быстро в такси и Скопцова мне сюда!

– Я не знаю его адреса, – оправдывается Коля.

Герман Давидович трещит перед ним шокером.

– Хорошо, сейчас узнаю.

Коля звонит костюмеру Насте, которая тайно, хотя об этой тайне знает весь театр, вздыхает по Скопцову.

– Десять минут у тебя, иначе пойдешь стройку охранять! – кричит ему вслед Ившин.

Антракт вместо пятнадцати минут длится полчаса. Наконец Скопцова привозят, и спектакль продолжается.

Во втором акте продолжается сцена ссоры Терского с Алчевой. Продолжается так же вяло, как и начиналась.

Возможно, это самая долгая и скучная сцена семейного скандала в истории мирового театра.

Терский и Алчева вяло пикируются. А в это время Ившин вытаскивает за сцену Скопцова. Тот не понимает, в чем дело. Его прическа, только вчера из барбершопа, взлохмачена. Ившин чуть не пинками загоняет его в пространство меж кирпичной стеной и задником.

– Говори… Нет, пой: «Я люблю вас, Ольга».

Алчеву зовут Ольга.

– Я плохо пою, – сдавленным шепотом отнекивается Скопцов.

– Убью, гад! – может быть, даже излишне громко шепчет Ившин. – Пой!

Скопцов слышит голос Алчевой и начинает догадываться, в чем дело.

– Не буду. Я не в голосе, – протестует он.

– Уволю с волчьим билетом, бездарь, – шипит коброй Ившин.

– Увольняйте, – после паузы решительно заявляет Скопцов.

Ившин бьет его шокером.

– Пой, сволота!

Шокер совсем слабый, актер быстро приходит в себя, видит перед переносицей змейку разряда и слышит угрожающий треск.

– Я люблю вас, Ольга, – робко начинает он.

– Громче.

Скопцов подчиняется. Голос его все яснее выделяется на фоне городского шума. Терский узнает певца.

– Я люблю вас, Ольга!..

– Прочувствованно! – шипит над ухом Скопцова Герман Давидович. – Уволю за профнепригодность.

– Гад вы, Герман Давидович, – шепчет в ответ Скопцов и поет: – Я люблю вас, Ольга!

Терского будто током ударило. Он поворачивается к Алчевой, кидает в окно стакан, с грохотом переворачивает стол, на котором тот стоял.

Комедия исчезает, остается чистая трагедия и драма.

Алчева падает в кресло, кричит в ответ, хватается за виски, роняет голову на подлокотник.

Терский опускается рядом на колени, берет супругу за руку, шепчет утешительные слова, вызывает скорую, снова берет за руку…