Журнал «Юность» №01/2025 - стр. 16

Все засмеялись. Я не оценил их веселья и подумал: они как-то безответственно подходят к такому важному приобретению.

Меня забрали из садика после обеда. Когда я зашел домой, на кухне сидел мальчик: беловолосый, курносый, да еще с маленькими веснушками по лицу. «Денег, наверное, было не так много», – предположил я. В моем представлении старший брат однозначно должен выглядеть иначе: черноволосый высокий мальчик с мускулистыми руками, в черных очках, такой, чтобы во дворе его боялся драчун Владик.

Но я не показал своего разочарования. И имя Максим меня вполне устроило.

Я притащил ящик с игрушками на кухню. Максим вытащил паровоз и ловко собрал железную дорогу, используя все детали (не как папа). Теперь паровоз не просто поехал кругами, а смог перебираться через установленный мост. Когда я переводил стрелки, он попадал на запасной путь, а останавливаясь на вокзале, давал гудок.

Мой старший брат оказался волшебником! Я обнял его со спины, а про себя подумал, что, наверное, родители отдали все деньги, которые у них были, а может, еще и в банке взяли, чтобы купить самое лучшее, что было в этом магазине.

Вечером, гуляя на улице, Максим раскачивал меня на качелях, потом я катался на горке, а он играл в футбол со взрослыми ребятами. Когда Максим пошел кататься на велосипеде, ко мне подошел Владик и спросил:

– Кто этот мальчик, который качал тебя?

– Это мой старший брат Максим, – не без гордости в голосе ответил я.

– Двоюродный? – не унимался Вадик.

– Самый родной, – уточнил я.

– И где же вы его взяли?

– Купили в магазине. – Мне уже начал надоедать этот разговор.

– В магазине не продаются. Вы его, наверное, из детского дома взяли, куда сдают плохих и ненужных детей, – кривляясь, выпалил он.

Я взял камень и со всей силы стукнул им Владика по голове.

Он завыл и побежал к своей маме, я – домой. Там залез на второй ярус кровати, накрылся одеялом, уткнулся в подушку. На подушке появились мокрые пятна. Мне было душно и страшно. Злость, тревога и еще какие-то нехорошие чувства разрывали меня на маленькие кусочки.

В комнату зашла мама:

– Что случилось?

Я не мог ей ничего ответить: слезы душили горло, звуки не могли вырваться наружу.

Мама достала меня с кровати, посадила на колени и стала качать. Она больше не спрашивала: понимала, как мне плохо. Немного успокоившись, я спросил:

– Мам, а разве вы Максима не в магазине купили?

– Максим живой человек, он не может в магазине продаваться, – просто ответила она.

– Тогда Вадик сказал правду, вы его из детского дома взяли, куда сдают плохих ненужных детей?!