Журнал СовременникЪ № 13. Рождественский выпуск - стр. 1

Родилась в 1952 году на Дальнем Востоке в семье военного. Много лет прожила на Чукотке, затем на севере Забайкалья, потом вернулась в родные края. Всю трудовую деятельность посвятила органам связи. В настоящее время пенсионерка. Живёт в Амурской области, в Благовещенске.

Было это в начале 60-х годов прошлого столетия. Мой отец, служивший в дальней авиации, со своими сослуживцами корчевал тайгу в районе станции Ледяная, подготавливая площадку для ракетчиков.

Впоследствии здесь вырос город Углегорск, но ракеты в известные времена уничтожили, и на месте ракетчиков разместилось космическое подразделение, а база превратилась в космодром.

А в те времена здесь была труднопроходимая тайга, и я помню, как отец приезжал домой на огромных военных «Уралах». Приезжал он вместе со своим другом дядей Колей Сусловым. Они шумно вваливались в дом, умывались, садились за стол и за обедом рассказывали нам много интересных историй.

В тайге было много зверья и постоянно происходило что-то интересное, потому что звери были ещё не пуганы человеком и любопытство их иногда приводило на площадку.

Рассказывали, как однажды часовой на посту настолько увлёкся поеданием малины, что не сразу обратил внимание на чавканье рядом.

Оказалось, что с другой стороны кустов медведь также увлёкся малинкой. Ор часового и рёв медведя раздались одновременно такие, что сбежался народ. Только медведь дал стрекача в тайгу, а часовой, в отличие от него, от испуга не мог с места сдвинуться.

А летом отец брал меня с собой – благо, что на той станции жила его двоюродная сестра, а моя тётка, и была возможность меня к ней пристроить.

Походы по тайге мне запомнились на всю жизнь. Помню речку Пёру, которая кишела рыбой. Мы переходили её вброд, и рыба щипала нас за ноги. А солдатики на кухню частенько приносили свежую рыбу на уху.

Работы по расчистке площадки продолжались круглый год, вслед шло строительство, поэтому отец уезжал из дома дней на десять, появлялся на день-другой, пока получали оборудование и загружали машины, и опять уезжал.

Приближался очередной Новый год, отца мы не ждали, потому что он пару дней назад уехал. И мы решили с мамой, что ёлку будем сами ставить.

Можно представить, что могла придумать женщина. Конечно, ёлку воткнули в ведро и засыпали песком для устойчивости.

Мы, детвора, ходили вокруг ёлки, предвкушая процесс украшения её. Игрушек много не было, поэтому мы восполняли их недостаток своим трудом.

Клеили цветные цепи из бумаги. Цветной бумаги тогда тоже не было, поэтому сначала мы красили белую бумагу акварелью, листы сушили, а пока она сохла, варили из муки клейстер, затем резали бумагу на полоски и склеивали цепь. Потом таким же образом сотворяли из бумаги узорные гирлянды, вырезали снежинки.

Одним словом, работы было много. И вот, когда наряжать ёлку закончили, под окнами загудела машина, дверь в дом открылась, и вошёл отец. В руках он держал вещмешок. Мы запрыгали вокруг него.

– Тихо, девчата, тихо!

Он аккуратно нас раздвинул, а у нас в семье три девочки, развязал вещмешок и достал из него живого зайца.

Мы замерли затаив дыхание, а отец посадил зайца на пол.

Заяц подёргал носом, поморгал глазами, видимо ослеп от света после темноты, и тут младшая сестрёнка пришла в себя и как завизжит от восторга!

Мы не успели и глазом моргнуть, как заяц в два прыжка оказался на ёлке. Мы подняли визг уже в три глотки. Бедный заяц заметался по ёлке, игрушки посыпались, цепи и гирлянды начали шелестеть, ёлка дрогнула и рухнула на пол.

Мы стояли раскрыв рты. Отец ловко выудил зайца из-под ёлки и сказал:

– Ну вот, называется, сделал сюрприз! Значит, пусть побудет на чердаке!

Он связал бедному зайцу лапы верёвкой и понёс его из дому. Вот тут мы очнулись и подняли рёв! Мы отца просили, умоляли оставить зайца в доме. Но отец был непреклонен. Вынес зайца и поднял на чердак.

От такого исхода мы не могли успокоиться, нам было жалко бедного зайчика, и поэтому ревели до икоты. Слёзы никак не унимались.