Журнал «Логос» №2/2025 - стр. 13
Итак, на огромном пространстве на протяжении многих веков в древних театрах многократно ставились комедии Менандра, а также их обработки, переработки, перелицовки и подражания им. Если мы верим в некоторое воздействие литературы и театра на человеческие души, то какое великое множество людей на Земле сочинения Менандра сделали лучше!
4
Прежде чем переместиться в Рим, подведем краткий итог. В Афинах переход от уклада, в котором общественная жизнь играла огромную роль, к укладу, где от общественной жизни мало что осталось и почти все сосредоточилось на жизни частной, вел не к декадентству, а к гуманизму. Произошло это в первом приближении потому, что общество, основанное на взаимодействии свободных и равных и уже в силу этого проникнутое гуманными началами, сумело сохранить свою внутреннюю устойчивость и при этом волею судеб избавилось от бремени империализма[20].
Заметим еще, что декадентство может стать масштабным явлением лишь в обществе, которое само свое существование воспринимает как гарантированное. У небольших греческих городов-государств не было предпосылок для этого. Там и тогда, где и когда ближе всего к этому приблизились – в Афинах V века[21], – там же ближе всего подошли к декадентству.
Иное дело Рим, ставший господствовать над всем Средиземноморьем. В Риме декадентство начинается с Луция Корнелия Суллы (138–78 годы до н. э.). С того самого – храбреца, непобедимого полководца, узурпатора, тирана, садиста. Сулла не был тем юношей, который нуждался в совете «Никому не сочувствуй, сам же себя полюби беспредельно»; он и без того прожил свою жизнь так и ничуть того не стеснялся. Он был интересен сам себе и, словно лирический поэт, преобразовал этот интерес в общественно-культурное явление. Он был первой раскрепостившейся личностью среди римских политиков, позволял себе то, что и помыслить не смели другие. Скажут: «Неудивительно – он был первым римским полководцем, поведшим легионы на родной город!» Это верно и существенно, но это о практической политике, личных амбициях, личных обидах, личной бессовестности. Это не о пространстве жизни идей и жестов.
Вот где декадентство Суллы: на его многочисленных трофеях в нашей земле, как свидетельствует уроженец греческой Беотии Плутарх, написано: «Луций Корнелий Сулла Любимец Афродиты» (Plut. Sull. 34). Немало и других свидетельств на это счет. Когда Дарий Великий настойчиво провозглашает в своих надписях: «Ахурамазда мне помог», то это не культурный жест и не эксгибиционизм, а сознательное стремление внушить тем, кто еще не понял, что с таким царем не стоит связываться. Сулле же, великому воину, помогает Венера, а не Юпитер или Марс! Того же рода его настойчивые притязания, возведенные даже в статус официальных, что он – Счастливчик (