Журавли над полем - стр. 14
Василию Маркину начальство выделило квартиру в доме на берегу реки. Добрые люди принесли старую деревянную кровать, набитый соломой матрац, старое же стеганое одеяло и перьевую подушку. А проживающий по соседству Виктор Мусатов принес медный, видавший виды чайник и алюминиевую кастрюлю с такой же алюминиевой кружкой.
– Вот тебе и справа, – сказал, рассмеявшись. – А там и сам обживешься, может, и женишься – девок у нас негусто, но для тебя молодого да красивого, авось, подруга найдется. В наши с тобой годы только и заводить семью, да и работать будет легче: у семейного человека иной стимул – есть для кого трудиться и жить.
Маркин покраснел, вспомнив, что еще утром заприметил внимательный взгляд на себе молодой девушки в светлом ситцевом платье, которая куда-то быстро шла с книжками и тетрадками под мышкой. Как он узнал чуть позже, это была учительница из местной школы Прасковья Евдокимовна Епихина.
До начала полевых работ Василий прочитал часть научных отчетов своих предшественников, ознакомился с наработанным селекционным материалом, результатами пересевов подающих надежды линий и гибридов.
Всем отделом наметили и основные направления своей деятельности, отобрав и отсортировав семена по опытным партиям и гибридным линиям. Набросали рабочий план.
С гибридными линиями было не так просто. Некоторые опытные образцы подвергались опылению уже в шестом поколении, и с ними предстояло повозиться. Зато местных сортов было в избытке, потому представлялась возможность методом отбора в короткие сроки получить новый сорт.
Рабочий день Маркина длился все светлое время суток, лишь на обед прерывался, да и то только тогда, когда о необходимости поесть напоминал ему кто-нибудь из подчиненных.
Станция имела свою столовую, где две женщины по очереди готовили еду. Первая, Валентина Павлова, была уже в возрасте. Вторая, Ирина Оглоблина – помоложе, вдова. Муж ее погиб в гражданскую.
Женщины кормили людей обедами, а завтрак и ужин устраивали себе уже сами работники селекционной. Поэтому Маркин привык питаться один раз в день, позволяя себе иногда утром выпить кружку чаю с хлебом. Этого ему хватало, так как с утра до вечера был занят работой.
Отсеялись, ожидали всходов и занимались прополкой межполосных дорожек, сбивая тяпками нарастающую траву, а затем прикатывая тяжелыми катками. Работа тяжелая, под силу только что разве молодым крепким ребятам.
Среди прочих здесь выделялся Петр Болоткин. Василию нравилось, как работал этот одетый в холщовую рубаху, высокий и широкоплечий парень. Его черные, заправленные в сапоги шаровары развевались на ветру, и казалось, что вот-вот новый порыв июньского ветра поднимет его вместе с катком и унесет куда-нибудь за горизонт. Петра никто не торопил, не подгонял, но он трудился без остановки, а дорожки выравнивались, и посевы на делянках от того веселели, дружно поднимаясь все выше и выше.