Жуков. Портрет на фоне эпохи - стр. 72

Гражданская война оказала на Жукова гораздо большее влияние, чем Первая мировая. Из двух лет (1915 и 1916) службы в 10-м драгунском полку на фронте он пробыл всего пять недель – тридцать пять дней дозоров и разведок. Зато за период с 1 октября 1918 по осень 1921 года, проведенный им в рядах РККА, он девятнадцать месяцев воевал – шесть против белых и тринадцать против восставших крестьян, исключая время на обучение и лечение. Таким образом, он приобрел основной свой боевой опыт именно на Гражданской войне, а если точнее – в антипартизанских операциях, в то время как его будущие противники – немцы и будущие союзники – англичане и американцы имели в основном опыт позиционной окопной войны. И здесь нам просто необходимо рассмотреть наиболее характерные черты Гражданской войны в России – вооруженного конфликта, продолжавшегося сорок девять месяцев, то есть дольше, чем Россия участвовала в Первой мировой войне. Число людских потерь за Гражданскую войну, включая сюда тех, кто стали жертвами террора, голода и эпидемий, оценивается в 10 миллионов человек. Это в пять-шесть раз больше потерь страны за время Первой мировой (1914–1917): 1,8 миллиона убитых военнослужащих и гражданских лиц.

Первой отличительной чертой гражданской войны является ее жестокость. Она «ожесточила» (по выражению Омера Бартова) Жукова так сильно еще и потому, что он мало видел мировую войну. Хотя несомненно то, что его равнодушие к страданиям и гибели людей тогда еще не достигли того уровня, который приобрели во время Второй мировой войны. В России вообще, а в РККА в первую очередь и в наибольшей степени смерть и самое дикое насилие стали обычными спутниками каждого, а человеческая жизнь не стоила почти ничего. Не вызывает сомнений то, что Жуков никогда не был сентиментальным, суровостью характера он пошел в мать. И Гражданская война не могла не развить в нем черствости и жесткости совершавшимися в ходе ее зверствами, которые так ужасали и приводили в отчаяние Горького. «Забайкальские казаки,  – пишет он,  – учили рубке молодежь свою на пленных. В Тамбовской губернии коммунистов пригвождали железнодорожными костылями в левую руку и в левую ногу к деревьям на высоте метра над землею и наблюдали, как эти – нарочито неправильно распятые люди – мучаются. Вскрыв пленному живот, вынимали тонкую кишку и, прибив ее гвоздем к дереву или столбу телеграфа, гоняли человека ударами вокруг дерева, глядя, как из раны выматывается кишка. Раздев пленного офицера донага, сдирали с плеч его куски кожи, в форме погон, а на место звездочек вбивали гвозди; сдирали кожу по линиям портупей и лампасов – эта операция называлась „одеть по форме“. […] «Кто более жесток: белые или красные? Вероятно – одинаково, ведь и те и другие – русские. Впрочем, на вопрос о степенях жестокости весьма определенно отвечает история: наиболее жесток – наиболее активный…»