Жуков. Портрет на фоне эпохи - стр. 138

Приехав в Москву, Жуков оставил чемодан на улице Брюсова, у своего двоюродного брата Михаила Пилихина. Тот вспоминал, что Георгий был нервным, возбужденным. Он боялся, как рассказывал Пилихин, повторить судьбу Уборевича. «Он не знал, что его ждет»[251]. С улицы Брюсова Жуков отправился в Наркомат обороны на улицу Фрунзе. Его принял порученец Ворошилова, который еще больше увеличил тревогу Жукова двусмысленными словами:

 –  Проходите. Я прикажу, чтобы вам собрали чемодан для дальней поездки.

 –  Для какой дальней поездки?

 –  Идите к наркому, он вам скажет все, что нужно.

Климент Ворошилов пожал вошедшему Жукову руку, справился о его здоровье и подвел к большой карте.

« –  Японские войска внезапно вторглись в пределы дружественной нам Монголии, которую Советское правительство договором от 12 марта 1936 года обязалось защищать от всякой внешней агрессии. Вот карта района вторжения с обстановкой на 30 мая. […] Думаю,  – продолжал нарком,  – что затеяна серьезная военная авантюра. Во всяком случае, на этом дело не кончится… Можете ли вы вылететь туда немедленно и, если потребуется, принять на себя командование войсками?

 –  Готов вылететь сию же минуту»[252].

По рассказу Пилихина, когда Жуков вернулся на улицу Брюсова, первые слова его были: «Я голоден как волк». «Мы его накормили, напоили, рано утром он уехал на аэродром. Прощаясь с нами, сказал: «Или вернусь с подарками, или не поминайте меня лихом».

Клавдия Ильинична сказала: «Возвращайтесь только с подарками». Куда он уехал, мы не спросили, а вскоре узнали из газет, что комкор Жуков командует войсками, защищающими дружественную нам Монголию от нападения японских захватчиков»[253]. Вечером Георгий Константинович написал жене:

«Милый Шурик!

Сегодня был у наркома. Принял исключительно хорошо. Еду в продолжительную командировку. Нарком сказал: заряжаться надо примерно на 3 месяца. К тебе у меня просьба такая: во-первых, не поддавайся хныканью, держись стойко и с достоинством, постарайся с честью перенести неприятную разлуку. Учти, родная, что мне предстоит очень тяжелая работа, и я, как член партии, командир РККА, должен ее выполнить с честью и образцово. Ты же меня знаешь, что я плохо выполнять службу не приучен, но для этого мне нужно быть спокойным за тебя и дочурок. Я тебя прошу это спокойствие мне создать. Напряги все свои силы, но этого добейся, иначе ты не можешь считать себя моим другом жизни. Что касается меня, то будь спокойна на 100 процентов.

Ты меня крепко напоследок обидела своими слезами. Ну что ж, понимаю, тебе тоже тяжело.