Жрица тугов. Хирург с Гастеровских болот. Рассказы (сборник) - стр. 5

Когда подали десерт, мисс Воррендер увела детей. Дядя Иеремия удалился в библиотеку, в которой скоро раздался его голос, диктовавший что-то секретарю.

Мы с моим старым приятелем остались еще посидеть у камина, перебирая разные события, происшедшие с каждым из нас со дня нашей последней встречи.

– Ну, а что вы скажете насчет нашего дома? – улыбаясь, спросил он.

Я ответил, что меня очень заинтересовало все виденное.

– Ваш дядя – большой оригинал. Он очень понравился мне.

– Да, несмотря на все его странности, сердце у него отличное. Ваш приезд совсем переродил его. Со дня смерти маленькой Этель он никак не мог прийти в себя. Эта девочка – самая младшая из ребят дяди Сэма. Она приехала сюда вместе с прочими. Около двух месяцев тому назад с ней случился нервный припадок в лесу. Ее нашли там вечером уже окоченевшей. Это было страшным ударом для старика.

– И для мисс Воррендер тоже, я думаю, – заметил я.

– Да, эта смерть очень поразила ее. Она поступила к нам всего за неделю до рокового дня, в который она уезжала в экипаже в Киркби Лонсдэль для каких-то закупок.

– Меня очень заинтересовало все, что вы писали о ней, конечно, серьезно, а не в шутку, надеюсь?

– Нет, нет, все это святая истина. Ее отца звали Ахмет Кенгхис-Кханом. Он был полунезависимым вождем какого-то города центральных провинций. Несмотря на брак с англичанкой, это был ярый фанатик-язычник. Он подружился с Нана-Саибом и принимал такое видное участие в Коунпурской резне, что правительство обошлось с ним очень строго.

– Во время расставания со своим племенем она должна была быть уже взрослой, – заметил я. – А каковы ее воззрения насчет религии? В кого она пошла по этому пути – в отца или в мать?

– Мы никогда не поднимаем этого вопроса; между нами говоря, я отнюдь не считаю ее слишком религиозной женщиной. Ее мать была, без сомнения, очень достойной женщиной. Помимо английского языка, она недурно знает французскую литературу и замечательно играет на рояле. Да вот, прислушайтесь-ка.

В соседней комнате раздались звуки фортепиано; мы смолкли и стали слушать. Сначала пианистка взяла несколько отдельных нот, точно колеблясь, играть или не играть. Потом пошли глухие неуверенные аккорды, и вдруг из этого хаоса звуков полилась могучая странная дикая мелодия, в которой слышался рев труб и бряцание кимвалов.

Мелодия ширилась, росла, перешла в серебристую трель и кончилась тем же самым диссонансом, каким она началась.

Затем щелкнула крышка рояля, и все стихло.

– Она занимается этим каждый вечер, – заметил мой приятель. – Какое-нибудь воспоминание об Индии, должно быть. Не правда ли, красиво? Но ради бога, не стесняйтесь, милый Гуго. Ваша комната вполне готова; я отнюдь не хочу мешать вашим занятиям.