Жребий викинга - стр. 65
– Это было бы осквернением, – тут же отозвался так и не узнанный ни королевой, ни Гуннаром Воителем голос из толпы. Только на сей раз обладатель его таиться не стал, наоборот, пробился поближе к жрецу, чтобы тот признал в нем своего должника Рьона Черного Лося. Уж он-то, ровесник и друг детства жреца, прекрасно знал, каким трусом всю свою жизнь оставался Торлейф. И понимал, что тому сейчас не до гордости, лишь бы только убраться подальше от ритуального ярма.
– Да он и меча держать толком не умеет! – тут же понял смысл его уловки другой должник жреца – Остан Тощий, опиравшийся на такое же тощее копье.
– И не сумеет! – с хохотом повелись на его хитрость викинги.
– Убирайся вон, Торлейф! Разве не видишь: жребий пал на достойнейшего из воинов короля Олафа!
– Нет, вы видели такое: жрец – в «гонцы к Одину»?!
– Это жрец-то должен предстать перед богами в облике достойнейшего из воинов?! Да валькирии нас засмеют!
– …К тому же предстать со своим давно заржавевшим мечом? – вразнобой, но лавиноподобно зарокотали глотками приободренные воины. Они вдруг поняли, насколько это было бы оскорбительным для них, если бы вдруг воин, избранный жребием, струсил и отказался от гибели, уступив свое место на смертной Ладье Одина явно стареющему, от рождения хилому и трусливому Торлейфу.
– Убирайся оттуда, жрец! – в два голоса закричали Черный Лось и Остан Тощий, прекрасно понимая, что этот крик звучит сейчас для Торлейфа трубным гласом архангелов.
– Ни один бог – ни наш, ни христианский – не примет от нас такой немощной жертвы! – поддержал их Вефф Лучник, явно не догадываясь об истинных причинах «негодования» этой пары.
– Бог не примет этой жертвы, кхир-гар-га! – увенчал беззаботный Льот своим ржанием выкрики воинов. Но даже ему в эти минуты Торлейф был признателен. Что, однако, не помешало ему тут же причислить Ржущего Коня к лику достойных жребия викинга, которых он назовет во время первой же кровавой жеребьевки.
Ко всеобщему удивлению, жрец не высказал ни удивления, ни обиды. Он лишь исподлобья осмотрел хохочущих воинов; оборотясь в сторону Вещего Камня, благодарно поклонился ему за спасение и под общий хохот и злые шутки сошел с жертвенника. Затем, под такие же едкие выкрики и насмешки, снова прошел сквозь стену воинов, упорно пробиваясь к тропе, ведущей к поселку. Но уже оттуда Торлейф произнес то, что неминуемо должен был произнести в эти ответственные минуты всякий жрец:
– Прими же «гонца к Одину» под ярмо свое, жертвоприноситель!
Смертный приговор этот он провозгласил едва слышно, зато, как всегда, вовремя подвернулся под руку ему Рьон Черный Лось. Он-то и донес до воинов смысл сказанного Торлейфом своим мощным хриплым басом: