Жребий вечности - стр. 58
– То, что вы только что сказали об Академии наук, – это серьезно?
– Естественно.
– Почему не Вернер Браун?
– Мы оставим его американцам.
– Как это возможно?! – поразился услышанному доктор Шернер.
– А вы, естественно, хотели бы, чтобы Браун, наш Ракетный Барон, достался русским? Нет уж! Вместе с несколькими другими конструкторами, инженерами, техниками мы сдадим его американцам. Кое-кто, правда, достанется англичанам и русским. После чего все они решат, что захватили весь наш научно-технический потенциал рейха. Им и в голову не придет, что все самое талантливое научное ядро собрано у нас в Антарктиде. А значит, они подарят нам несколько десятилетий спокойной жизни и работы. Как видите, я с вами предельно откровенен.
– Благодарю за доверие, штурмбаннфюрер.
– Кстати, кроме всего прочего, атланты согласились поделиться с нами эликсиром долголетия, позволяющим жить до пятисот лет. Ну, нам с вами пятьсот уже не протянуть, это – для будущих поколений, но то, что лет двести нам будет отведено – несомненно.
– Отбывать туда нужно прямо сейчас? – встревоженно спросил Шернер.
– Нет, думаю, что через несколько месяцев, когда угроза рейху станет еще более очевидной. А главное, мы хотим, чтобы вы прибыли в Рейх-Атлантиду, когда уже будет построена ее столица, создан испытательный авиационный центр, будет красоваться здание Академии наук. Зачем вам терпеть неудобства?
– Вы правы: ничто так не выбивает из колеи, как житейские неурядицы.
– И поймите: мы ведь уходим во Внутренний Мир не навсегда. Просто там мы создадим такую мощную страну и такую мощную, монолитную нацию, которая в любое время сможет вернуться на поверхность Земли, чтобы полностью завоевать все ее континенты.
Несколько минут они провели в молчании. Пиво действительно было отвратительным – теперь Скорцени убедился в этом. Оно казалось слишком горьким, с привкусом прелого зерна и еще чего-то такого, что смахивало на вкус пережаренных бобов.
– Не моего унтер-офицерского ума это дело, но все же я доложу вам: я тоже считаю, что это пиво недостойно истинного баварца, – неожиданно появился рядом с их столиком кельнер. – Но что поделаешь: все лучшее, что имеется из зерна, идет на хлеб. Теперь нам еще долго не знать вкуса ни хорошего пива, ни хорошего хлеба.
– И что вы предлагаете? – довольно мягко поинтересовался штурмбаннфюрер СС.
– Не моего унтер-офицерского ума это дело, но все же я вам доложу: учиться воевать – вот что я предлагаю. По-настоящему учиться воевать.
Скорцени и Шернер переглянулись. Они ожидали услышать все, что угодно: что старик станет жаловаться на суровые будни военного времени; на то, что из оккупированных стран приходит слишком мало зерна и прочих продуктов, что в окрестностях не осталось трудоспособных молодых мужчин, а потому сеять хлеб скоро будет некому. Действительно, все, что угодно, только не то, что он сказал.