Жребий - стр. 33

– А ну скажи мне «дядя», – потребовал Марк.

Ответ Ричи восхитил бы и старого боцмана.

Марк потянул руку Ричи чуть повыше, и тот опять завопил. Он был совсем сбит с толку. Такого с ним еще не случалось. Не могло случиться. Ему просто чудится, что четырехглазый сидит у него на спине и выворачивает ему руку.

– Скажи «дядя», – повторил Марк.

Ричи попытался встать на колени, тогда Марк сдавил его своими коленями, как всадник коня. Они оба перепачкались, но Ричи – куда сильнее. Лицо его побагровело, глаза выкатились, на щеке набухала свежая ссадина.

Он попробовал сбросить Марка, но тот опять принялся выкручивать ему руку. На этот раз Ричи уже не закричал, а взвыл.

– Скажи «дядя», или я сломаю тебе руку.

Рубашка Ричи вылезла из штанов. Он заерзал, но проклятый четырехглазый сидел прочно.

– Слезай, сукин сын! Так нечестно!

Новый прилив боли.

– Скажи «дядя».

– Не-е-ет!

Он еще раз попробовал встать и уткнулся лицом в пыль. Боль в руке нарастала. Грязь набилась в рот, в глаза. Он забыл о том, какой он большой, забыл, как земля дрожала у него под ногами, забыл, что он будет курить «Кэмел», когда подрастет.

– Дядя! Дядя! Дядя! – завизжал Ричи. Он мог кричать это часами и днями, только бы отпустили его руку.

– Скажи: «Я жирный ублюдок».

– Я жирный ублюдок! – промычал Ричи.

– Молодец.

Марк Петри отпустил его и встал, чтобы посмотреть, что будет дальше. Он надеялся, что с Ричи довольно. Если нет, придется пустить ему кровь.

Ричи встал и оглядел всех. Никто не смотрел ему в глаза. Этот вонючий Глик уставился на четырехглазого с восхищением, как на Бога.

Ричи стоял один, пытаясь осмыслить свое мгновенное падение. Слезы гнева и бессилия проложили следы на его грязном лице. Он исподлобья смотрел на Марка Петри. Рука ныла, как гнилой зуб. Проклятый сукин сын! Я еще покажу тебе.

Но не сегодня. Он повернулся и побрел прочь, и земля под ним не дрожала. Он смотрел вниз, чтобы не видеть ничьих лиц.

Со стороны девчонок кто-то захихикал – высокий звук, с жестокой ясностью повисший в утренней тишине. Он не посмотрел, кто это смеется.

11.15

Городская свалка Джерусалемс-Лота до 45-го была карьером по добыче гравия. Она находилась за Бернс-роуд в двух милях от кладбища Хармони-Хилл.

Ниже по дороге Дад Роджерс слышал тарахтенье газонокосилки Майка Райерсона, но вскоре этот звук исчез в треске пламени.

Дад надзирал за свалкой с 1956 года, и его каждый год аккуратно переизбирали на эту ответственную должность. Он и жил на свалке, в лачуге с надписью «Сторож свалки» на перекошенной двери. Три года назад он установил здесь печку и окончательно переселился из своей городской квартиры.