Жребий изгоев. Всеслав Чародей – 1 - стр. 47
– Не спеши, княже. Так быстро всё не решить.
Двое хмурых парней отволочили ворота храма, и волхв направился внутрь, неприветливо кивнув князю – ступай, мол, за мной. Ростислав, чуть похолодев, ступил за порог – он впервой был в языческом храме. Своды терялись где-то в полумраке, а по сторонам проступали суровые лики древних богов. Ростислава невольно охватила лёгкая оторопь, смешанная со страхом – в языческом храме всё оказалось не менее величественным, чем в православном, только как-то иначе, само величие было каким-то иным. Здесь всё дышало тайной, древностью, каким-то непередаваемым величием.
Вот бы показать это епископу, – мелькнула шалая мысль. – Ведь волынские-то попы как рекут – язычники-де живут в лесу, молятся колесу, какие там храмы…
Волхв оборотился к князю, глянул бедово и холодно, словно мысли прочитал, и Ростислав вдруг на миг ужаснулся – а ну как!.. один средь язычников!.. Ведь что может быть угоднее в жертву, чем князь иной, враждебной, веры?
– Не пугайся, князь, – вновь словно угадал его мысли волхв и вдругорядь испугал князя. – Жертву мы ныне принесём, но вестимо, не человечью.
– А почто? – дерзко спросил князь, осмелев.
– А ещё у богов совета спросить пришёл, – волхв снова глянул всё так же холодно и даже с лёгким презрением. – Человека в жертву приносят только при большой беде или в чаянии большой победы.
– И не жалко?
– Чего – не жалко? – не понял Велигой. – Человека-то? Так он же сам! Альбо там на войне – так то ворог. Чего ж жалеть-то – он же враз в вырий попадёт, возлюбленным воем у Перуна станет.
Пока говорили, подошли к одному из идолов.
Перун? Князь кинул взгляд на резное деревянное изваяние. Голая голова с длинным чупруном на темени, усы подковой, жёсткая складка у рта, тяжёлы подбородок, хмурые брови над глубоко запавшими глазами и горбатым носом. Перун, кто ж ещё…
Волхв поглядел на князя требовательно и строго.
– Пожертвуй богу что-нибудь самое дорогое для тебя. Из того, что у тебя с собой есть.
А что есть самого дорогого у князя-изгоя? Ростислав поколебался несколько мгновений, потом решительно рванул пряжку на груди, сбросил ножны с мечом. Обнажил клинок.
– Нет у меня ничего дороже тебя, – прошептал он, касаясь дола меча кончиками пальцев. – Прости, друже…
Велигой одобрительно кивнул – догадался князь.
– Возьми узду… – обронил волхв коротко. Они уже снова были в храме. У ног Перуна, которые как-то незаметно сливались с дубовым столбом – кап словно вырастал из дерева – лежала уздечка, отделанная изузоренным серебром. Была ли она до сих пор или нет – князь не мог бы сказать уверенно даже сам наедине с собой. Дорогая работа, и каждый узор наверняка что-то значит – не всем дано ведать древние резы и письмена, только волхвам. Даже князь знал только некоторые из них.