Жребий изгоев. Всеслав Чародей – 1 - стр. 33

– Ты меня зови Калиной, – коротко усмехнулся пришедший, и волхв невольно залюбовался им. Высокий жилистый мужик с тугим мясом на плечах, руках и ногах – ни капли жира. Лицо – жёсткое, словно топором из дуба вырубленное. Длинные тёмные усы, стрижка в кружок и густые косматые брови. Бороды не было по войскому обычаю – видно, был и воем некогда. Глаза серые и глядят холодно.

– Идём, – коротко кивнул волхв в сторону храма.

– Идём, – так же коротко согласился Калина и двинулся впереди Славимира.

Шёл он по-войски и одет был по-войски – кожаная безрукавка, некрашеные холстинные порты, поршни с длинными оборами. За пояс заткнут небольшой топор на длинном кыю. А за спиной накосо подвешен длинный свёрток холстины и кожи. Волхв готов был поклясться, что это – меч. Но отчего – в свёртке?

Славимир прикрыл на ходу глаза, нимало не опасаясь споткнуться – чего там опасаться, если за сорок лет вся поляна святилища исхожена вдоль и поперёк, поневоле знаешь, куда в следующий миг ногу ставить – и мысленно потянулся к мечу. И тут же отпрянул – взаболь отпрянул, не мысленно. От меча повеяло силой – не человеческой силой, первобытной мощью, предвечной силой богов.

Боги, – смятённо подумал волхв, открывая глаза, чтоб не споткнуться – умение ходить по поляне святилища враз куда-то подевалось. – Да знает ли этот человек, ЧТО он так простецки несёт за спиной?

Калина оборотился, словно услышал мысли волхва. Коротко усмехнулся и, чуть пригибаясь, пролез внутрь храма.

Меч лежал у подножья капа, на двух постелях – холстине и тонко выделанной бычьей коже. Кожаные ножны, крашеные под морёный дуб, серебряная оковка со священным узором, ухватистая рукоять тиснёной бересты, серебряное оголовье в виде головы сокола.

Древняя работа.

– Древняя работа, – словно откликаясь на мысли Калины, обронил волхв задумчиво. – Очень древняя. Очень.

Калина молчал.

– Мне даже трудно представить, насколько древняя, – всё так же задумчиво сказал Славимир, коснулся рукой ножен и меча, чуть вытянул из ножен клинок, полюбовался струями бурого оцела.

Плеснуло в глаза огнём, ломано полыхнул стремительный переплёск клинков, мелькнула в тумане и дыму чья-то волосатая морда с разъятым в крике ртом, потом всё снова затянуло кровью и пламенем…

– Работа самого Сварожича, – чуть слышно прошептал Калина, не отрывая глаз от благородного оцела и ломающихся на лёзе искр света. – Это меч… из оружейни самого Перуна…

Волхв метнул на Калину быстрый взгляд, но ничего не сказал, вдвинул меч обратно в ножны и уложил обратно на кожу.

– Сто лет тому подобный меч носил Святослав Игоревич, Князь-Барс.