Жребий брошен - стр. 52
– Прошу знакомиться: капитан милиции Ольга Николаевна Прилепина. Будет стажироваться на должность старшего оперуполномоченного… Тарас, будь любезен, верни нижнюю челюсть в исходное положение, а то у тебя сейчас слишком идиотский вид. И перестань насиловать «мышку», я и так знаю, что у тебя там открыто.
– Здравствуйте! – коротко поздоровалась Ольга, бегло оглядывая народ и окружающие декорации.
– Здрасте-здрасте, – фыркнула с места Северова.
Новенькая не понравилась ей сразу – уже одним лишь тем, как преувеличенно-заинтригованно вперились в неё все, без исключения, «гоблины-самцы». Хотя смотреть там, по мнению Натальи, особо было и не на что: не лишённая приятности («но не более того!») мордашка, абсолютно неуместное каре («обычная коротая стрижка – с её-то глазищами! – смотрелась бы куда более эффектно»), не самая выдающаяся грудь («у меня побольше будет!»). Плюс – самоуверенный («чересчур самоуверенный для первого появления на новом месте!»), даже где-то дерзкий взгляд. «А ногти! Это же просто кошмар! – с презрением профессионала заключила Северова. – Ей что, вообще неизвестно о существовании педикюра?»
Между тем Вучетич, приветливо улыбаясь, подошел к Ольге и протянул ей руку:
– Виталий Алексеевич. Можно просто Виталий. Э… э… язычок. Вы позволите?
– Что?
– У вас на сумочке язычок от молнии отломался, – показал глазами Вучетич. – Давайте починю. У меня, кажется, было что-то похожее.
– Ой, и правда! А с утра еще на месте был, – подрастерялась Ольга. – Это, наверное, в метро…
– Виталя у нас в отделе навроде Левши, – пояснил ей Мешок. – Ремонтирует, рационализирует, выводит из строя и вводит обратно. Починяет примуса и подержанные иномарки. Паяет всё, что паяется, лудит всё, что лудится…
Очухавшись, к новенькой подскочил Тарас и, среагировав на автоматически протянутую руку, не пожал оную, а неожиданно чмокнул в запястье.
– Тарас! Шевченко! Чертовски приятно!
– Мудит всё, что мудится. Тупит всё, что тупится, – пояснил Вучетич с предыдущей интонацией начальника.
Шевченко бросил на него недовольный взгляд:
– А вы, молодой человек, попридержали бы язык! И в самом деле, займитесь-ка лучше язычком.
Виталий, усмехнувшись, возвратился на свое место, положил Ольгину сумку на стол и принялся рыться в ящиках в поисках «чего-то похожего».
– Безумно рад! – снова обратился Шевченко к Ольге. – По первости, пока не обзаведетесь полноценным рабочим местом, готов разделить с вами служебный стол. Будем, так сказать, работать в тандеме.
– А «Шевченко» – это что, прозвище такое?
– Обижаете, я на самом деле Тарас Шевченко. Поэт-песенник. Хотите, могу служебное удостоверение показать?