Жозефина. Письма Наполеона к Жозефине - стр. 28
«Милый друг!
Хотят, чтобы я снова вышла замуж. Все мои друзья советуют мне это, тетушка почти приказывает, и дети мои упрашивают меня о том же.
Почему вы не здесь? Вы бы подали мне совет в этом важном деле, уверили бы меня, что я не могу отказаться от союза, который разрешит трудности теперешнего моего положения. Ваша дружба, которою я столько раз уже пользовалась, придала бы вам прозорливости относительно моих интересов, и я решилась бы без колебаний, как только бы вы высказались.
Вы видели у меня генерала Бонапарта. Вот он-то и хочет заменить отца сиротам Александра Богарне и мужа его вдове. "Любите ли вы его?" – спросите вы меня. Нет. "Он вам противен?" – Нет, но я нахожусь в том равнодушном состоянии, которое мне не нравится и которое люди набожные считают худшим в деле религии.
Любовь – род культа, поэтому и по отношению к ней нужно быть совсем не такой, как я. Вот почему я желала бы вашего совета, который решил бы сомнения моей слабохарактерности. Принять решение всегда было трудным для моей креольской беспечности, полагающей, что гораздо легче следовать воле других. Я восхищаюсь доблестью генерала, обширностью его познаний, дающих ему возможность рассуждать обо всем, живости его ума, позволяющей ему понимать чужие мысли даже ранее, нежели они были выражены.
Но, признаюсь, меня пугает влияние, которое он стремится распространить на всё, что его окружает. Его испытующий взгляд имеет в себе нечто странное, необъяснимое, импонирующее даже нашим директорам. Представьте, как перед ним должна робеть женщина.
Наконец то, что должно было бы мне нравиться, – сила страсти, о которой он говорит с энергией, не позволяющей сомневаться в его искренности, – именно она-то и задерживает согласие, которое я была готова дать.
Я уже не первой молодости, можно ли надеяться надолго сохранить эту бурную нежность, которая у генерала имеет вид припадка бессилия? Если мы будем связаны, а он перестанет меня любить, не попрекнет ли он меня тем, что сделал для меня? Не пожалеет ли о более блестящей партии, какую мог бы сделать? Что отвечу я тогда? Что сделаю? Я бы только плакала.
"Прекрасное средство!" – написали бы вы. Боже, знаю, что это бессмысленно. Но всю мою жизнь это средство было единственным, которым я пользовалась, когда ранили мое бедное сердце, столь тонко чувствующее обиды.
Напишите мне поскорее и не бойтесь сказать, если считаете меня неправой. Вы знаете, всё исходящее от вас найдет хороший прием.
Баррас уверяет, что если я выйду за генерала, он доставит ему возможность сделаться главнокомандующим Итальянской армией! Вчера Бонапарт в разговоре об этом повышении, вызывающем уже теперь, когда оно еще не произошло, ворчанье его собратьев по оружию, сказал мне: "Они, наверное, думают, что мне нужна протекция, чтобы возвыситься? Наступит день, когда они будут счастливы, что я соблаговолю им ее оказать. Моя шпага при мне, а с ней я пойду далеко".