Жозефина. Письма Наполеона к Жозефине - стр. 25
Доказательства связи с Баррасом со стороны Жозефины довольно незначительны. Причина – отчасти лень Жозефины к писанью, та лень, благодаря которой ее автографы ценятся на вес золота. Мы нашли только два письма Жозефины к Баррасу. Оба помечены первым годом супружества, до ссоры Бонапарта с Баррасом.
Тридцать первого августа Жозефина пишет Баррасу, браня его за то, что он не пришел ее навестить, и добавляет: «Если бы я не была женщиной доброй, я бы обиделась. По счастью, я не злопамятна. Итак, с удовольствием принимаю ваше приглашение на завтрашний день».
В самом деле, она нисколько не обиделась, потому что потом прислала ему 4 сентября из Милана ящик ликеров «с чувством нежнейшей дружбы».
Вообще более чем вероятно, что любовные письма Жозефины к Баррасу были редки. Иначе он, хвалясь своим рыцарством, не преминул бы их опубликовать.
Баррас хранит молчание и о денежных просьбах Жозефины в свой адрес. Он говорит, что такие просьбы обращены были к Гошу. Монгальяр меняет их ролями, и кто знает, не он ли прав в данном случае? «Креолка, – говорит он, – была большая мотовка… Ее поведение заставляло ее прибегать ко всем уверткам любезничания. Однажды она послала мадам X., близкую свою подругу, в Люксембургский дворец, чтобы добыть денег. Баррас не давал, уверяя, что его кошелек пуст. Дама, бывшая тоже одной из фавориток президента, увидала ключ от письменного стола, отперла стол и взяла все, что нашла там: "Нужно, милый, – сказала она, – чтобы ваши любовницы ни в чем не нуждались. Разве они не служат вам согласно вашим вкусам?" И Баррас разразился хохотом».
Мемуары Барраса навязывают Жозефине и другую роль. Говоря о Мальмезоне, где со временем поселилась гражданка Бонапарт, он уверяет, что она в качестве незаинтересованной «поставщицы» желала там «угодить на все вкусы, даже когда выбор падал не на нее».
В этом обвинении Жозефины Баррас имел предшественника. В памфлете Леви Гольдшмидта читаем: «В настоящее время она (разведенная Жозефина) имеет сношения с мадам Кампан, директрисой пансиона Экуан. И когда иностранцы являются к ней на поклон, она умеет пленять их присутствием хорошеньких пансионерок… Ее милости оплачиваются непреложным аргументом Базиля… Нельзя всегда быть тем, чем были…»
«Шпага моего отца»
То, что Баррас врет, как все истинные южане, еще не делает Жозефину непорочной. Она сама позаботилась о том, чтобы в этой области не уступить божественному виконту.
Благодаря главным образом самой Жозефине анекдот о шпаге Богарне до наших дней служит неизбежным предисловием к повествованию о романе креолки с Бонапартом. По словам Барраса, Жозефина чрезвычайно старательно распространяла эту версию. А намек Балейля, которому совершенно не к чему врать, еще более выразителен: «История была пущена в ход только после брака».