Жнец - стр. 39
Сейчас Белого рыцаря интересовало только одно: знал парень про подсыпанный в пиво яд или нет.
И хоть лицо Юрги через пару ударов сердца окончательно расплылось в серое пятно, заметить проскользнувшую по губам паренька самодовольную улыбку Ричард все же успел. Потом его руки подогнулись, стол неожиданно сильно боднул в лоб, и капитан Гвардии ее высочества Солы Альданы Кайраони, великой герцогини Довласа, перестал дышать.
Первое, что увидел Ричард, когда очнулся, была кровь. В крови оказались выпачканы его ладони и мундир, кровь залила столешницу и обломленное лезвие лежащего под рукой меча. Во всем мире остался только один цвет – красный, и почему-то это казалось рыцарю сейчас абсолютно нормальным.
Кровь, всегда кровь…
Тут капитан вспомнил, что должен дышать, и закашлялся. Рвавший легкие кашель никак не унимался, потом рыцаря вырвало, и дурманившее сознание наваждение начало развеиваться. Ему вновь стало повиноваться занемевшее тело. Он вновь был жив.
Да и красный цвет потеснила некогда безраздельно царившая в караулке серость.
Привычно серым оказался потолок. Местами. Там, где не алела россыпь мелких брызг. И не темнели непонятные пятна. Непонятные, но одним своим видом почему-то вызывающие тошноту.
Ричард перевел взгляд с изгаженного потолка на отрубленную голову Юрги, потом перегнулся через стол и глянул на распотрошенное тело паренька. Испытал легкую дурноту, но сразу взял себя в руки. Доберись Ричард до Юрги в здравом уме, этот выродок мучился бы дольше, много дольше. Вот только, к несчастью, умирая, Белый рыцарь начисто забывал о штуке под названием здравый смысл, а его чувство юмора приобретало на редкость мрачный оттенок. Настолько мрачный, что после возвращения к жизни ему самому обычно становилось от этого не по себе.
Гадство-то какое! – только и подумал капитан, поднимаясь на ноги. В темечко будто вбили раскаленный штырь, и, чтобы не упасть, рыцарь был вынужден опереться обеими руками о стол.
Умирать просто. Умирать Ричард привык. Воскресать – вот в чем проблема. Воскресать всегда было очень мерзко и неприятно. А выкинутые его слишком уж беспокойным телом шутки порой так и вовсе отбивали всякое желание жить. Ну, почти отбивали. Иногда они все же поднимали рыцарю настроение. Как, например, сейчас.
Ричард обвел взглядом забрызганную кровью караулку и вдруг заметил, как задергался колокольчик, шнур которого уходил в приемную герцогини. В следующий миг в голове у него что-то щелкнуло, и, подобно срывающему кожу бичу, по нервам ударил заполошный звон.
Рыцарь сорвался с места, подскочил к двери и только тут понял, что в одной руке у него обломанный меч, а в другой – ухваченная за длинные волосы голова Юрги. В голос выругавшись, капитан схватил висевший на стене цеп и выбежал в коридор. Спутанные и слипшиеся от крови волосы отравителя никак не поддавались, Ричард рванул их посильнее, а в следующий миг ему навстречу с лестницы выскочило трое незнакомых парней. У всех мечи, у всех на правом запястье повязаны красные банты.