Жизнь-жестянка - стр. 18
– Рая, без обиды, конечно, скажи, сколько тебе лет? – прервал её Фёдор своим вопросом.
– Что ты… – какие обиды могут быть. Много, Феденька, много: в этом году двадцать девять исполнится. Старуха уже, к тому же и
уродина.
– Получается, что ты почти на десять лет старше меня?
– Ну, и что? Некоторая категория мужчин, к твоему све- дению, вопреки разнице в возрасте, наоборот, нуждается в материнской заботе со стороны жены…
Она ещё долго: рассказывала, поясняла и доказывала, но Фёдор, предавшись своим размышлениям, её уже не слушал, потому как, сказанное ею до его сознания уже не доходило. Мыслями, перескакивая с одного на другое – он думал:
– Что-то моя жизненная дорожка сильно напоминает от- цовскую участь – как бы, не повторить. Отец ведь тоже, ско- рей всего, отбывая ссылку, случайно женился на матери, или преследовал определённую цель. Ни в жизнь не поверю, что он заведомо обрекал себя на всю жизнь прозябать в глухой деревне. Эта, вот тоже манит. И главное – кусочки все лако- мые: документики, работа, жильё и всё прочее, тут поневоле задумаешься. Те, два хмыря – тоже не подарок; скользкие
какие-то, немного разумом обделённые. Кстати, я так до сих пор и не знаю – за что они сидели? Надо будет при случае спросить. С ними тоже не фарт; она права, снова на нарах можно очутиться. Согласиться с её предложением? После съездить в Уфу, а там видно будет. То, что она предлагает заманчиво, да не для меня – на второй раз меня не хватит, я всё-таки ещё молодой к тому же бабы липнут.
Мне только и не хватало, как в двадцать лет под пяту старухи попасть. И где же выход? Потом придумаем, сейчас надо поспать, днём всё равно не получится.
Уже за полночь, ближе к утру, открылась дверь в купе проводницы. В коридор высунулась её распатланная голова, каким-то полусонным, толи полупьяным голосом она сказа- ла сидящим на откидных стульчиках ребятам, которые скло- нившись на поручень под окнами, положив голову на согну- тую в локте руку, либо дремали, а возможно, что и спали.
– Эй! Спите? Давай в купе, одно место на двоих – вале- том.
Рая оставила двери в купе открытыми, после чего парни поднялись и направились к дверям. Войдя несмело в купе, остановились на пороге, но тут из темноты послышался голос проводницы:
– Чего стали? Простыни и одеяла я убрала, располагай- тесь; один головой к окну, другой к дверям, а то скоро утро.
Сама тут же легла на полку рядом с храпевшим Фёдором, отвернувшись спиной к парням. Утром Бекас и Лява просну- лись, когда Раи в купе уже не было, вероятно, встречала ка- кую-то очередную станцию, или поила чаем пассажиров. Фё- дор, после неистовости и похоти в ночи, буйства молодого ор- ганизма в своём греховном распутстве, лежал на спине, под- ложив согнутые в локтях руки под голову, и храпел так, что даже в коридоре, видимо было слышно. Бекас, словно осуж- дая Федота пороки, считая эту ночную связь за грязную страсть, брезгливо ухмыльнулся, посмотрел на него и сказал: