Жизнь загробная и вечная. Свидетельства истины - стр. 15
Святитель Феофан Затворник
Порог иного мира
Один умирает в самой полноте сил своих, совершенно спокойный и мирный… А другой умирает с душею огорченною, не вкусив добра
(Иов 21, 23, 25).
Каждый видит, что и мудрые умирают, равно как и невежды и бессмысленные погибают и оставляют имущество свое другим
(Пс. 48, 11).
Не бойся, когда богатеет человек, когда слава дома его умножается: ибо умирая не возьмет ничего; не пойдет за ним слава его
(Пс. 48, 17–18).
Ибо пред очами Господа пути человека, и Он измеряет все стези его. Беззаконного уловляют собственные беззакония его, и в узах греха своего он содержится: он умирает без наставления, и от множества безумия своего теряется
(Притч. 5, 21–23).
…время рождаться, и время умирать; время насаждать, и время вырывать посаженное
(Еккл. 3, 2).
…в день, в который он не ожидает, и в час, в который не думает
(Мф. 24, 50).
Велик страх в час смерти
Велик страх в час смерти, когда душа с ужасом и скорбью разлучается с телом, потому что в этот час душе предстанут дела ее, добрые и злые, сделанные ею днем и ночью. Ангелы поспешат исторгнуть ее, а душа, видя свои дела, боится выйти из тела. Душа грешника со страхом разлучается с телом, с трепетом идет предстоять бессмертному Судилищу. Принуждаемая же выйти из тела, глядя на дела свои, говорит со страхом: «Дайте мне хоть один час сроку…» Дела же ее, собравшись вместе, отвечают душе: «Ты нас сделала, с тобой мы и пойдем к Богу».
Мучительность раскаяния грешника при смерти превышает даже страх смерти и разлучения.
Придет день, братия, непременно придет и не минует нас день, в который человек оставит все и всех и пойдет один, всеми оставленный, пристыженный, обнаженный, беспомощный, не имеющий заступника, неготовый, безответный, если только день этот застигнет его в нерадении: в день, в который он не ожидает, и в час, в который не думает (Мф. 24, 50), когда он веселится, собирает сокровища, роскошествует. Ибо внезапно придет один час – и всему конец; небольшая горячка – и все обратится в тщету и суету; одна глубокая, мрачная, болезненная ночь – и человек пойдет, как подсудимый, куда поведут взявшие его…
Много тогда тебе, человек, нужно будет проводников, много молитв, много помощников в час разлучения души. Велик тогда страх, велик трепет, велико таинство, велик переворот для тела при переходе в иной мир. Ибо если и на земле, переходя из одной страны в другую, мы имеем нужду в ком-нибудь, кто укажет путь, и руководителях, то тем более будут они нужны, когда переходим в беспредельные века, откуда никто не возвращается. Еще повторяю: много нужно тебе помощников в этот час. Наш это час, а не чей-нибудь, наш путь, наш час, и час страшный; наш это мост и нет по-иному прохода. Это общий для всех конец, общий для всех и страшный. Трудная стезя, по которой должны проходить все; путь узкий и темный, но все на него вступим. Это горькая и страшная чаша, но все выпьем ее, а не иную. Велико и сокровенно таинство смерти, и никто не может объяснить его. Страшно и ужасно, что тогда испытывает душа, но никто из нас не знает этого, кроме тех, которые предварили нас там; кроме тех, кто уже изведал это на опыте.