Жизнь взаймы, или У неба любимчиков нет - стр. 33

– Скажешь тоже. Что тебе опять не так?

– Он же ее на склоне поставил, вон, за елками. Прямо на краю поляны для начинающих. Нет бы перед отелем, как все люди.

– Захотел и поставил, ему лучше знать, зачем. Скажи лучше, почему, собственно, ты его так невзлюбил?

– Да черт его знает. Наверно, потому, что сам когда-то был таким же.

– Ты? – переспросила Лилиан уже сонным голосом. – Давно же, наверно, это было.

– Да, – проронил Волков с горечью. – Очень давно.

Полчаса спустя она услышала рокот мотора – Клерфэ снова уехал. Борис еще раньше ушел. Она полежала еще немного с закрытыми глазами, всматриваясь в светящуюся мглу у себя под веками. Потом встала и спустилась вниз.

К немалому ее изумлению, на скамейке перед входом сидел Клерфэ.

– Мне казалось, вы недавно уехали, – сказала она, садясь рядом. – Или у меня уже галлюцинации?

– Нет. – Он щурился на ярком солнце. – Это Хольман был.

– Хольман?

– Ну да. Я попросил его сгонять в деревню, водки купить.

– На машине?

– Ну да. На машине. Ему давно пора обратно в тачку.

Издалека уже снова нарастало рычание мотора. Клерфэ встал, прислушиваясь.

– Сейчас поглядим, как он поступит – паинькой вернется сюда или удерет вместе с «Джузеппе».

– Удерет? Куда?

– Да куда угодно. Бензина в баке достаточно. Пожалуй, даже до Цюриха хватит.

– Что? – Лилиан не верила своим ушам. – Что вы такое говорите?

Клерфэ снова прислушался.

– Он не вернется. Поехал по проселку к озеру, а там рванет на шоссе. Смотрите, вон он, прямо под Палас-отелем. Слава богу!

Лилиан вскочила.

– Слава богу? Вы с ума сошли? Отпустить его на все четыре стороны в открытой машине? Хоть до Цюриха! Вы что, не понимаете – он болен.

– Как раз поэтому. А то он уже считал, что водить разучился.

– А если он простудится?

Клерфэ рассмеялся:

– Он тепло одет. К тому же для гонщиков машина – все равно что вечернее платье для женщины. Если платье или машина по вкусу – никакая простуда нипочем.

Лилиан все еще сверлила его глазами.

– А если все-таки простудится? Вы хоть знаете, что это здесь, наверху, значит? Жидкость в легких, рубцы, тяжелый рецидив. Люди здесь от простуды умирают!

Клерфэ смотрел на нее с неприкрытым интересом. Такая она нравилась ему куда больше, чем вчера вечером.

– Хорошо бы, вы сами об этом помнили, когда на ночь глядя, вместо того чтобы в постельке лежать, в Палас-бар удираете, в одном платьишке и атласных башмачках.

– К Хольману это не имеет отношения!

– Разумеется, нет. Но я верю в лечебный эффект запретного плода. Мне казалось, вы тоже.

Лилиан на секунду смешалась.

– Для себя – да, – буркнула она затем, – но не для других.