Жизнь в цвете хаки. Анна и Федор - стр. 5
– Что вы так неосторожно?– ласково улыбнулся парень и открыл дверь, приглашая к выходу.
Молодки в магазине затихли, глядя на происходящее. Девушка смущенно бочком прошла мимо него и протянула руку за сумкой. Федор с улыбкой проговорил:
– Я провожу вас? И сумку понесу, она тяжелая.
Девушка потупилась и тихо проговорила:
– Если вам так хочется, понесите.
И легко повернувшись на каблучках, пошла вдоль улицы. Федор шел рядом и чувствовал, как сладко замирает его сердце.
– Как зовут вас, красавица?
– Аня я,– проговорила девушка и улыбнулась в ответ.– А вы?
И ее улыбка понравилась парню, и голубые глаза ее сияли особенным светом, какого не видел ни у одной из сельских девчат. Сердце ухало в груди, волновалось.
– А я Федор. Вам так идет улыбка, почаще только улыбайтесь!– восхитился он.
Аня посмотрела на него и засмеялась:
– Мы же раньше не встречались, когда вы успели заметить, что мне идет, а что нет?!
– Давайте чаще будем встречаться!?– неожиданно для себя выпалил Федор.– Вы работаете где-то? Надолго к нам?
– Я к отцу приехала. Пока нигде не работаю, осматриваюсь. У вас здесь спокойно, не то, что у нас.
– У вас – это где?
– Я раньше жила в Курской области, там сестра осталась с племянницей. Ее мужа и всех других мужиков и пацанов, которые были в селе, расстреляли фашисты, когда заняли район. Когда я вернулась в село, Маня сказала, что отец живет в Казахстане, там тепло, хлебный край. Поезжай, мол, туда и будь с отцом, еще сказала: «Я тебе ничего дать не смогу, сама видишь, все разгромлено, разграблено, ни домов толком не осталось, ни работы. А мы с дочкой как-то будем перебиваться». Мама наша умерла, когда я была совсем маленькой. Я и уехала… Наскребли денег на дорогу. Ехала на поезде через Москву, все смотрела, какая кругом разруха… А здесь войны и не было… Я ее так боюсь, войну… бомбы, мины… снаряды… Чужие солдаты… А вы были на войне?
– Да,– ответил Федор, удивляясь услышанному,– недавно демобилизовался. А откуда вы вернулись в село, если жили, как говорите, в Курской области вместе с сестрой?
– А меня со всеми другими девчатами и молодыми женщинами угоняли в Германию. Ночью загребли, это случилось в октябре 42-го года, подняли с постели, даже не дали времени на сборы теплых вещей, так с тем, что наскоро схватила в узел, погрузили в машины и увезли на станцию в Голофеевку, загнали в вагоны и привезли в Дрезден в трудовой лагерь. В вагоне было душно, тесно, ни пить, ни есть не давали, а ехали долго. Когда всех заставили выходить из вагона, в котором когда-то возили скот, не все смогли выйти: так ослабли, что и стоять не могли, а женщин двадцать вообще оказались мертвыми. В Германии была года полтора в трудовом лагере, поселили нас в бараке, кругом деревянные настилы, как нары. Ни укрыться чем-то, кроме как своей одеждой, которую смогли захватить из дома.