Жизнь Розанны - стр. 4
– Волк… – задумчиво произнесла Волда. – Раненый волк… Именно такие чаще всего нападают на людей. И к моей матери мы давно не ходили. Может, умерла уже? Бруно!
– Что, матушка? – Бруно обернулся. Яблочная начинка из пирога капнула ему на рубашку.
– Сходи с Розанной к бабушке, – Матушка посмотрела на Розанну. – Только оденьтесь теплее. У меня опять болит шея. Что-то мне подсказывает, что будет дождь и похолодает.
– Но мы же ненадолго, – Розанна расправила складки юбки, в недоумении посмотрела на мать. – Я не думаю, что мы замерзнем.
– Она думает! – Волда всплеснула руками. – Когда это курицы думать научились? А кто бабушке воду из колодца принесет? Кто хворост соберет? Кто приберется в доме?
– Ой! – вырвалось у Розанны. Если помогать бабушке по хозяйству, можно потерять день, да и то в лучшем случае. Обычно на помощь бабушке Аделонде уходило как минимум два дня. А Розанне так хотелось вечером увидеть Алоиса, погулять с ним где-нибудь за пределами Верены, чтобы никто их не видел и не распускал слухи. Видно, про Алоиса сегодня придётся забыть.
– Вот тебе и «ой»! – Волда улыбнулась, видя, как изменилась в лице Розанна. – Надо хоть иногда что-то делать полезное. Не всё же тебе со всякими лоботрясами по деревне шляться…
Бруно захохотал. Розанна тут же отвесила ему подзатыльник, но он продолжал смеяться. Герберт с Георгом заливались смехом, держась за животы.
– Смотрите не лопните! – крикнула им Розанна.
– Я возьму короткий отцовский меч! – просмеявшись, сказа Бруно.
– Возьми, – согласилась Волда. – Только не потеряй его, ладно?
– Ладно…
– И делай всё, о чём бабушка попросит, хорошо?
– Хорошо, – ответил Бруно. По его лицу было видно, что он тоже не горит желанием помогать по хозяйству бабушке.
– И вот ещё… – Волда протянула Розанне небольшой мешочек. Розанна сначала обрадовалась, подумав, что мать даёт ей деньги, но в мешочке лежали какие-то семена. Улыбка сползла с лица Розанны.
– Что это, матушка?
– Семена лахойи. Запах лахойи отпугивает волков…
– Но гербина отпугивает и волков и медведей…
– Чего нет – того нет, – поджав губы, ответила Волда. – Бери, что дают. Медведей в той части леса отродясь не было. Их и сейчас там нет. Они в северных лесах…
– Спасибо, матушка, – Розанна поклонилась, привязала мешочек к поясу, потом надела на голову белый чепец, накинула серую накидку и вышла из дома. Бруно поспешил за ней, прижимая левой рукой меч к бедру.
Домик бабушки располагался в лесу. Идти нужно было долго. Если Розанна выходила из дома рано утром, то к дому бабушки она подходила, когда солнце было в зените. Раньше, ещё до рождения матушки Волды, там был дом егеря Дачса – здоровенного мужчины, внешне очень похожего на барсука. Дачс женился, он не стал перебираться поближе к людям, а перевез жену к себе, в лес. Атала, жена Дачса, родила ему десять сыновей, каждый из которых, женившись, строил себе дом. Во время великого голода все родственники и знакомые егеря перебрались в лес, где строили себе дома. И жилось им лучше, чем городским или деревенским жителям. В лесу всегда много дичи, в пятистах шагах от деревни течет река, в которой водятся гигантские сомы… Так постепенно появилась деревня, окруженная лесом, которую назвали Дачсланд. Деревня процветала, ширилась, о ней с уважением говорили во всём королевстве. Так продолжалось, пока «Улыбка смерти» не добралась до Дачсланда. Умерли все жители, в том числе дедушка Розанны, Йохан. Выжила только бабушка Аделонда, да и то потому, что хорошо разбиралась в травах. Как она рассказывала, она перепробовала все травы, но ни одна не помогала против ужасной болезни. Когда умер Йохан, она решилась попробовать отвар из петушиного гребня – травы, которая считалась ядовитой. И этот отвар помог. Все умерли, их дома разрушились, от старости, земельные участки заросли деревьями и кустами, поэтому и создавалось впечатление, что дом Аделонды стоит посередине леса.