Жизнь под кайфом. Откровенная автобиография - стр. 6
В аэропорту нас уже ждал Андрей Малахов, который, прощаясь со мной, снял с себя и надел на меня новые модные очки-авиаторы. «Они там тебе очень пригодятся, – сказал он, обняв меня при случае вернешь». Я вернула ему их спустя три месяца…
Весь перелет с тремя пересадками из Москвы на Самуи Наташа внимательно следила, чтобы я не пила. Мы летели бизнес-классом, алкоголь был в свободном доступе. Мне очень хотелось выпить, чтобы расслабиться, но Наташа пресекала все мои попытки сделать это. Во время второй пересадки мне удалось уединиться в туалете и подзаправиться веществом, поэтому в аэропорт Самуи я прибыла уже в хорошем настроении. Нас встретил русскоговорящий консультант и довез до центра. Какое счастье, что меня не задержали на границе!
Центр «Сабай» оказался частным домом недалеко от побережья Сиамского залива. Дверь дома запиралась на замок, а ключи хранились в сейфе, чтобы никто не сбежал.
К моменту нашего приезда в центре находилось примерно двенадцать человек, все они были детьми богатых родителей. Пребывание в центре обходилось недешево, за месяц набегала солидная сумма. Программа реабилитации рассчитана на полгода, и сроки ее не обсуждаются. Кстати, во всем мире программы лечения зависимых длятся именно шесть месяцев.
Сначала все в центре радовались прибытию звездной телеведущей, а потом у меня изъяли телефон, паспорт и деньги, и начался карантин. Опытные консультанты, Азат и Макс, обыскали меня и вытащили пакетик с веществом из лифчика. И, хотя отчаяние придавало мне сил, драться с ними было бесполезно. Таких умных, как я, там было немало. Все наркоманы тайно провозили с собой таблетки, порошки, сигареты, но любые вещества находили и безжалостно выбрасывали.
У меня началась ломка. Чувства, которые я ранее всегда глушила алкоголем или наркотиками, неожиданно накрыли меня. Боль, отчаяние, страх, тоска и апатия всецело заполнили мою душу. Мне сказали, что в центре я останусь на полгода. Я начала протестовать, объявила голодовку, плакала, умоляла меня выпустить, отдать мне телефон, я постоянно говорила и думала о Полине… Чтобы я не сбежала, на решетки окон повесили замки, а мой карантин продлили еще на три недели. Меня не выпускали даже на море, хотя остальные пациенты гуляли по побережью по два-три часа через день.
Я требовала, чтобы мне дали возможность позвонить Андрею Малахову. Наконец, когда мне принесли телефон, я стала плакать в трубку и шантажировать его тем, что я заморю себя голодом, не съем ни куска. Андрей спокойно ответил: «Пару месяцев, всего пару месяцев продержись. Если не выйдет, мы заберем тебя».