Жизнь - стр. 5

– Здравствуйте, – повторил Петр, и широко улыбаясь сказал, – мы за молоком.

– Проходите пожалуйста в дом, – сказал мужчина шире открывая дверь, и продолжил, – бабушка сейчас закончит дойку и принесет молочко, подождите немного.

Пройдя в дом молодые огляделись, в небольшой прихожей лежал плетенный коврик, прихожая переходила в кухню, посредине стоял стол, убранный простой белой скатертью, с двух сторон стола стояли две длинные деревянные скамейки, с противоположной стены от входа стояла большая русская печь, разделяющая комнату, в правом углу комнаты был устроен «красный угол» (от ст.– слав. Красенъ – «красивый, прекрасный»; святой угол, передний угол, у восточных славян наиболее почётное место в избе, в котором находились иконы и стоял стол, обычно был обращён на юго-восток. Иконы (божницы) в красном углу отождествлялись с алтарём православного храма, а стол – с церковным престолом. В божнице, кроме икон, хранили сосуд с святой, освещенной водой). В красном углу стояли иконы, перед которыми горела свеча, освящая лик святых. В целом, чистый и уютный дом, говорил о мире и согласии, в котором жили обитатели дома.

– Меня зовут Николай Петрович, – сказал мужчина, протягивая руку.

– Петр, – просто сказал Петр, пожимая протянутую руку Николая Петровича.

Николай Петрович рассказал, что бабушка его, Прасковья Федоровна, всю свою жизнь, с рождения была слепая. Из-за этого недуга, у нее развились другие чувства, в том числе и дар предвидения. Сам, Николай Петрович, личная жизнь которого не сложилась, отучился когда то, на врача, и уехал от городской суеты в деревню, помогать бабушке своей, да и жить на природе на родной земле, где вырос для него это было спасение.

– …Знаете, она всю жизнь прожила на этой земле, – с теплым трепетом рассказывал Николай Петрович о своей бабушке, – её дар не раз спасал, всю семью и её саму, при великой отечественной войне…,

– Коля, – позвала с порога Прасковья Федоровна: – поди, помоги

Николай Петрович бросился к порогу, забрал ведро молока, поставил на лавку, помог подняться на крыльцо бабушке. Взял заготовленную чистую трехлитровую банку с печки, поставил и накрыл белоснежной марлей, и потихоньку стал наливать молоко в банку. В это время Прасковья Федоровна подошла к умывальнику, помыла прохладной водой руки и лицо, взяла полотенце, присела на скамеечку, и начала обтираться.

– Коленька, налей-ка нам парного молочка, – просто сказала она. Её голос был такой спокойный, что, слушая его, у человека наступало умиротворение.

По ним обоим, по речи их, и манере можно было судить, что люди они добрые. Разговорились.