Жизнь на ладонях - стр. 6

Так проходили месяц за месяцем. Абу рос, становился немного старше, но также оставался любимчиком у своих стариков.

Каждое утро, когда бабушка доила корову, она ставила стакан парного молока для внука и настаивала, чтоб он выпил его, ссылаясь на пользу продукта. Этот процесс для мальчика был одним из самых нелюбимых, но он всегда опустошал сосуд, дабы угодить бабушке. Порой, ему это давалось с трудом. Как-то раз, когда они с семьей пошли в сады – участки, которые находились за несколько улиц от их дома, на прополку грядок, бабушка сказала ему:

– Если ты соберешь весь опавший абрикос и очистишь его от косточек, мы покормим им нашу корову, а она взамен даст нам сладкое, как абрикос молоко, и тебе будет в радость пить его. – Мальчик, не задумываясь приступил к делу. Как же ему стало интересно, что же за молоко даст корова после поедания абрикоса? Какого же цвета оно будет? Он уже представлял абрикосо-молочный напиток у себя в стакане. Собрав весь опавший абрикос, он отделил его от косточек, прочистил червивые половинки и набрал полный таз. Они отнесли таз в коровник и накормили им буренку. Абу ждал до последнего, пока животное не вычистить лоханку. К вечеру бабка отправилась с ведром в хлев, а мальчик последовал за ней. Он стоял у входа и терпеливо наблюдал за процессом доения.

– «Странно. Молоко обычного цвета. Наверное, вкус будет другой, – с воодушевлением думал он. Когда женщина закончила работу, он побежал в дом, опережая ее. Схватив большую кружку, объемом в два стакана, что до сих пор он с трудом одолевал, он протянул ее бабушке.

– Налей мне, нани, полную.

– Не выпьешь, – сказала бабушка.

– Выпью. Вот увидишь!

– Не сможешь, ты стакан не мог.

– На этот раз смогу. – Женщина нерешительно отцедила в кружку молока, и покачав головой протянула ее внуку. Мальчик отпил глоток и поменялся в лице.

– Что! – выразительно спросила бабушка.

– Ничего, – тихо ответил Абу. – Теплое… но…, не сладкое.

– Сладкое, сладкое! Пей уже. – Малышу ничего не оставалось, как сдержать свое слово, и он спокойно, не спеша, прогуливаясь по двору опустошил ту злополучную кружку. После этого он сел на качели, которые под навесом из каната соорудил для него дед. Сиденье было из деревянной гладкой дощечки, а на ней были видны следы от рубанка и шлифовки. Мысли, все же, не оставляли его, – «Почему молоко было обычным, а не абрикосовым?» – думал он, но спрашивать об этом стало стыдно. Он не хотел показаться слабым нытиком в глазах своей бабушки.

Осенью, родители забрали Абу домой. Он очень скучал по бабушки с дедом, находясь вдали и ждал скорейшего возвращения к ним. В один из тихих осенних вечеров, он сидел во дворе один, а родители и другие дети находились в доме на кухне. Внезапно, оттуда раздался грохот. Мальчик вскочил с качелей и побежал в дом. Забежав на кухню, Абу увидел рассыпанный горох на полу, не успев сообразить, что к чему, он сделал несколько шагов вперед, и поскользнувшись, повалился на пол, ногами вперед. Все бы закончилось обычным падением, если бы не спиральная плита на полу, на которой стоял чайник с кипятком, перед которой он и затормозил. Это был один из самых страшных дней из его детства, последствия которого пришлось расхлебывать еще долгое время. Сначала он не почувствовал боли, только услышал крики матери. Но потом почувствовал, как шерстяные штаны как будто срослись с кожей. Мать в панике стянула с его ног штаны, но только потом поняла, что совершила ошибку, когда увидела оголившуюся кость на маленькой ножке Абу. Это был ожог самой высокой степени, который повлек за собой осложнения, из-за которых потом пришлось долго ходить по лекарям. Один из докторов, было, говорил, что нога непригодна и предложил ампутировать ее. Разумеется, мать Абу категорически отказалась от такого предложения, и забрала сына из больницы, ссылаясь на народное лечение. Это было продолжительное и мучительное лечение для мальчика. Каждый день с раннего утра его отвозили в горное село к целительнице, которая готовила зелья по старинному рецепту и лечила ожоговые раны. Поговаривали, что эта женщина обладала сверх возможностями, так как излечивала даже самые тяжкие раны от ожогов. Говорили, был случай девяноста процентного ожога кожи, но она излечила больного, не оставив ни единого шрама. Каждое утро, Абу испытывал сильный страх в ожидании болезненных перевязок. Даже в таком раннем возрасте, он ставил себе цель, что это пройдет, нужно просто немного потерпеть. И он терпел, сдерживая слезы. Два месяца ежедневных перевязок, сопровождающихся долгой дорогой туда и обратно пролетели, и мальчик встал на ноги, целый и невредимый. Лишь легкие незначительные следы свидетельствовали о том, что когда-то эта нога была сильно изувечена от глубоких ожогов. Абу продолжил свой привычный образ жизни, будто ничего и не было. Увлекшись детскими играми и общением с друзьями, мальчик и вовсе позабыл о произошедшем, не замечая своей легкой хромоты, которая тоже со временем покинула его.