Жизнь мальчишки - стр. 44

Было воскресное утро. Я ехал к дому, а когда оглядывался в сторону тупика, которым оканчивалась Дирман-стрит, мой друг все еще стоял там и махал мне рукой…

Метеор, как выяснилось, при падении из космического пространства должен был сгореть почти без остатка. Сосны занялись огнем там, куда он упал, но к вечеру в воскресенье пошел дождь, который и расправился с огнем. В понедельник утром, когда в школе прозвенел звонок на уроки, дождь все еще шел, и шел потом в течение всего серого дня. На следующее воскресенье была Пасха, и мама говорила, что надеется, вопреки предсказаниям синоптиков, что дождь не испортит праздничного пасхального шествия, которое обычно устраивалось на Мерчантс-стрит.

Рано утром в Страстную Пятницу, где-то с шести или около того, в Зефире обычно начинался парад несколько иного свойства. Он начинался в Братоне возле маленького каркасного дома, окрашенного бордовой, а также всевозможными оттенками оранжевой, красной и золотистой красок. Процессия, состоящая обычно из негров-мужчин в черных костюмах и в белых рубашках, с галстуками, начинала свой путь от того дома, сопровождаемая некоторым количеством женщин и детей в траурных одеяниях, шедших в хвосте колонны. Двое мужчин несли барабаны и отбивали на них медленный мерный ритм в такт своим шагам. Процессия держала путь через железнодорожные пути, затем к центру города по Мерчантс-стрит, но во время этого хода никто между собой не разговаривал. С тех пор как это стало регулярным событием, проводившимся в Страстную Пятницу каждый год, многие жители Зефира торопились покинуть свои дома, чтобы постоять на тротуаре и понаблюдать за происходящим, причем именно среди белых представителей человеческой популяции наблюдался повышенный интерес ко всем событиям такого рода. Моя мама была одним из таких любопытствующих наблюдателей, а папа как правило в такое время был на работе. Я обычно тоже ходил с ней, потому что меня захватывало происходящее там, как и любого другого человека, стоявшего в этой толпе.

Три негра, которые возглавляли процессию, несли в руках дерюжные мешки. Вокруг их шей, свисая поверх галстуков, болтались ожерелья из янтарных бусин, костей цыплят и раковин речных мидий. На этот раз в Страстную Пятницу улицы были мокрыми и моросил противный дождь, однако участники этого шествия шли без зонтиков. Они не разговаривали друг с другом, а также не заговаривали во время хода ни с кем из зрителей, теми из них, кто набирался нахальства заговорить с ними. Где-то в центре этого шествия я увидел мистера Лайтфута, но он, хотя знал в нашем городе все белые лица, не смотрел ни направо, ни налево, уставив взгляд строго перед собой в затылок мужчины, который шел в процессии перед ним. Маркус Лайтфут, внесший неоценимый вклад в дело сближения общин Братона и Зефира, был мастером на все руки, способным починить