Жизнь, которую стоит прожить - стр. 3

Я писала эту речь три месяца и не раз пожалела, что поставила перед собой столь трудную задачу. Как уложить свою жизнь в девяносто минут? Здесь есть еще одна проблема – я почти не помню себя до двадцати пяти лет и скоро расскажу почему. У меня остались лишь воспоминания-«лампочки» – редкие яркие вспышки в темноте. Это как ночное небо в городе: ты видишь точки нескольких звезд, но в основном это непроглядная чернота. Чтобы восстановить историю своей жизни, мне пришлось обратиться за помощью к семье, друзьям и коллегам, я опиралась на их воспоминания о моем прошлом. Это было непросто. И наконец, я впервые собиралась публично раскрыть интимные подробности своей жизни, которые тщательно скрывала на протяжении десятилетий. Так почему же я решила это сделать?

Потому что продолжать молчать о своей жизни казалось мне проявлением трусости.

Институт жизни сыграл важную роль в моей судьбе, поэтому я решила, что это самое подходящее место для моих откровений. Я позвонила Дэвиду Толину, директору Центра тревожных расстройств в Институте жизни, и сказала, что мне хотелось бы выступить с особенной речью. Он был заинтригован, тем более что мне нужен был большой зал, ведь я знала, что мероприятие соберет много слушателей. Дэвид согласился, но при условии, что я расскажу все детали. Я объяснила.

Теперь, стоя перед множеством людей, я спрашивала себя: «Во что я ввязалась?» Я боялась, что не смогу сдержать слез, но рыдания не входили в мои планы.

Обычно на выступлениях про ДПТ я говорю, что терапия появилась в 1980 году, когда Национальный институт психического здоровья выделил мне грант на исследование эффективности поведенческой терапии для людей с пограничным расстройством личности. Но в этот раз я добавила: «Желание вытаскивать людей из ада возникло у меня гораздо раньше».

После этой фразы несколько секунд я смотрела на слушателей, пытаясь справиться с волнением. В зале собралось так много прекрасных людей, с которыми свела меня жизнь: родные, друзья, коллеги, студенты. В первом ряду я видела свою сестру Элин и братьев Джона, Эрла, Марстона и Майка. Я сомневалась, что сестра уговорит их прийти, но они были в зале – прямо передо мной. Рядом с ними сидела Джеральдина, моя приемная дочь из Перу, и ее муж Нэйт – они живут со мной. Брат Джеральдины тоже был в зале. Я поблагодарила всех за присутствие. В тот момент я была на грани слез. Но, к счастью, обошлось без них.

«На самом деле семена ДПТ были посеяны в 1962 году, – продолжила я, – когда в возрасте восемнадцати лет я оказалась здесь, в Институте жизни».