Жизнь. Книга 3. А земля пребывает вовеки - стр. 23
– Ну, об этом потом… как-нибудь… не сейчас же… Придёт время… увидим…
На это Попов вспылил непомерно.
– Да? – сказал он угрожающе. – Такие ответы слыхали мы раньше, от старого ещё режима.
В немногих словах он дал понять Оливко, что по характеру своему не переносит неопределённых ответов. Он ищет начала практического сотрудничества с новым режимом, «а не то»… и он прищурил один глаз, внимательно рассматривая лицо парикмахера. Видя, что тот напуган в достаточной мере (тут только Оливко сообразил, что он в тюрьме, наедине с уголовным преступником, с убийцей, что сам он безоружен, а собеседник его разгневан).
Попов как бы вскользь заметил, что, возможно, он и ошибся: Оливко не имеет никакой власти в городе… придётся пойти поискать к другим… заодно бы и праздник и речь поручить кому другому… Да и чего тут праздновать! Если работы подходящей нет, кто пойдёт из тюрьмы: тут тебе и помещение, и харчи.
– А что ты нас всполошил – разберёмся. Есть у нас свои специалисты разбирать такие дела… Тюремная братия, знаешь, шуток не любит…
Глядя на грудь и руки Попова, на его мясистые губы, щетинистые, неровно подстриженные усы, Оливко забормотал в ответ, что новый порядок медленно принимает форму.
– Ну, а ты сам ведь на должности уже?
– Ускорить дело возможно, если подходящие сотрудники…
– Ты меня не разочаровывай, я этого не люблю. Мы-то не пропадём! Ну а обид не стерпим.
– Подождите! Дайте же нам, правительству, организоваться, – бормотал Оливко.
Попов насмешливо свистнул.
– Т а к ты о народе заботишься: подождите, мол, пока, а я поживу в своё удовольствие.
Подтянув пояс повыше, он наклонился к Оливко и, глядя ему прямо в глаза, сказал предостерегающе и как бы даже жалея:
– Эх, брат-товарищ, человек с твоим характером недолго живёт на свете!
Затем, распрямившись, он сел, хлопнул себя ладонями по коленкам и заговорил дружелюбно:
– Говорю тебе это в предостережение. Беспечный ты человек, не понимаешь, с кем имеешь дело. А то давай лучше кончим по-приятельски. Ты сам-то что тут делаешь? Какая твоя работа? Бери меня в помощники. Ты помни одно: не обижай народные массы. Это, брат-товарищ, ныне особенно будет опасно.
Помолчали.
– При должности высокой всегда полагается казначей. Вот я тут.
– Да… это так, – забормотал Оливко, – но вот беда: денег у нас нет… Касса давно пуста.
– Эх ты, шляпа! – ухмыльнулся Попов. – Денег, говоришь, нет? Это в России-то нет денег?
– У нас в кассе нет…
– Нет, так можно достать.
– Откуда?
– Оттуда, где они есть. Я казначей, м о ё д е л о – найти и взять. Ты должность мне дай и документ-полномочие. Деньги тебе будут. В тюрьме найдутся ребята, кто пойдёт и достанет. Дело чистое, не бойсь, ты ни при чём, у тебя казначей: он берёт, он и отвечает. Понимаешь?