Жизнь - стр. 31

Раньше всего я помню Гаса по нашим гуляниям, нашим пешим марш-броскам, в которые, я догадываюсь, он отправлялся со мной главным образом для того, чтобы удрать из дома. Я был хорошим предлогом – я и пес, которого звали Мистер Томпсон Вуфт. До меня у Гаса никогда не было парня в доме – ни сына, ни внука, – и, я думаю, мое появление стало большой вехой в его жизни, прекрасным поводом, чтобы уходить гулять и пропадать. Когда Эмма приставала к нему с домашними делами, Гас неизменно отвечал: “Я бы с удовольствием, Эм, но я тут себе уже всю задницу отсидел”. Заговорщицкий кивок в мой адрес – и ага, пора выводить пса. Мы наматывали с ним многие мили, слонялись, иногда казалось, сутками. Однажды забрались на Примроуз-хилл посмотреть на звезды – разумеется, в компании Мистера Томпсона. “Не знаю, наверное, домой мы сегодня уже не доберемся”, – сказал Гас. И мы улеглись спать прямо под деревом.

– Пойдем-ка с псом погуляем. (Это был сигнал начинать движение.)

– Пойдем.

– Плащ возьми.

– Так дождя же нет.

– Бери-бери.

Как-то во время наших гуляний Гас спросил (мне было пять или шесть):

– Есть у тебя с собой монетка?

– Есть, Гас.

– Видишь вон пацаненка на углу?

– Вижу, Гас.

– Пойди дай ему монетку.

– Но Гас!

– Иди-иди, ему хуже, чем тебе.

Я отдаю монетку.

Гас дает мне две взамен.

Урок на память.

С Гасом никогда не было скучно. Как-то поздно вечером на станции Нью-Кросс мы стояли в густом тумане, и он дал мне затянуться первым в жизни окурком: “Ничего, никто не увидит”. Или взять его привычную манеру приветствовать приятелей: “Здорово, чтоб тебе всю жизнь мудаком не остаться”. С такой еще потрясающей невозмутимостью, очень по-гасовски. Я его обожал. Легкий шлепок мне по затылку: “Ты этого не слышал, понял?” “Что, Гас?”

Он напевал себе под нос, мог промычать целую симфонию, пока мы куда-то шли. То к Примроуз-хилл, то в Хайгейт, то по Ислингтону к центру через Арчуэй, через Энджел – блин, где мы с ним только не шлялись!

– Сосиску хочешь?

– Хочу, Гас.

– Обойдешься. Идем в Lyons Corner House[14].

– Хорошо, Гас.

– Смотри бабушке не сболтни.

– О'кей, Гас! А как же с псом?

– У него там повар-приятель.

Мне было уютно ощущать его привязанность, теплые чувства ко мне, и я почти все время ходил, сгибаясь пополам от его шуток. Учитывая, что в ту пору в Лондоне было мало чего веселого. Правда, всегда оставалась МУЗЫКА!

– Забегу на секунду, надо струн купить.

– О'кей, Гас.

Я особенно не разговаривал, я слушал. Он в своей кепке клинышком – и я в своем детском плащике. Наверное, от него я подцепил свою любовь к бродячей жизни. “Если живешь с семью дочками рядом с улицей Семи сестер, а с женой вообще выходит восемь – пошатаешься тут с мое”. Ни разу не помню, чтобы он выпивал. Но чем-то