Жизнь как она есть - стр. 17
Чуть позже я встречала в порту Абиджана Ги Тирольена, вернувшегося из Франции, чтобы снова занять прежний пост. Он, как я уже говорила, развелся с моей сестрой Эной, что рассорило наши семьи, когда-то так гордившиеся этим союзом: родителям нравилось, что дети Великих негров вступают в брак друг с другом, основывая династии. Мы с Ги остались друзьями благодаря его второй жене Терезе, с которой я училась в Пуэнт-а-Питре, но не только поэтому. Меня восхищали его ум, скромность и решительный характер, и я была почти готова считать Ги образцом для подражания. Он относился к числу ревностных сторонников АДО и на постах, которые занимал с 1944 года, делал все для сближения антильцев с африканцами ради эмансипации Черных народов. В Париже Ги вместе с Алиуном Диопом[53] основал журнал «Африканское присутствие».
Мы обнялись, и он сразу задал мне ключевой для него вопрос: «Ты любишь Африку?» – «Да…» – пролепетала я, хотя провела в стране слишком мало времени и не успела узнать ее.
«Нужно любить Африку! – воскликнул он, прожигая меня взглядом насквозь. – Она наша мать! Мать всех страдальцев…»
Ги произнес панегирик Уфуэ-Буаньи, заявил, что очень скоро он станет президентом и продолжит трудиться на ниве эмансипации чернокожего человека.
Я слушала разглагольствования Ги и пожирала глазами его новую тещу. Она приехала, чтобы заботиться о трех малолетних внуках. Как же я завидовала Терезе, как хотела, чтобы рядом со мной была моя мать, хоть и понимала, что гордячка Жанна Кидаль ни за что не стала бы жить в забытой богом африканской дыре! Тереза заметила мою грусть и спросила очень мягко и участливо: «Как ты себя чувствуешь? Не слишком устала?»
Я попросила ее не волноваться понапрасну, мы пообедали, и она усадила меня в такси. Встреча с друзьями опечалила меня: я была одинока в Бенжервиле и мало что могла сделать для Африки, так нуждавшейся в помощи.
Я стала чаще выходить с Кофи Н’Гессаном, а если не было занятий, прыгала в легендарное «сельское такси», предтечу сегодняшних автобусов, и отправлялась в Абиджан. Я смотрела по сторонам, жадно впитывая городские впечатления: женщины с детьми за спиной сидели на скамеечках и предлагали прохожим разнообразную еду, полицейские па́рами патрулировали улицы. Абиджан в тот момент еще не стал экономической столицей Западной Африки (недавние беды лишили его этого статуса), но жизнь здесь была «обильной». Переправиться через лагуну Эбри можно было по мосту Уфуэ-Буаньи, который строили три года (1954–1957). Судя по тому, что за рулем многих машин сидели местные жители, в стране зарождался класс национальной буржуазии. Предместья (ныне – городские коммуны города) Плато, Трейчвиль, Аджаме и Маркори имели процветающий вид, жизнь там била ключом. Как же мало все это походило на Дакар!