Жизнь как искусство встреч - стр. 11
Бали вдали?
Информацию о происходящих в разных концах света катастрофах все чаще завершает резюме о том, есть ли среди жертв россияне. И я, случается, ловлю себя на гаденькой в сущности мысли, что наши, слава богу, целы, а о других пусть пекутся их соплеменники. Если же в числе пострадавших оказываются граждане РФ, жалею их сильнее, чем граждан иностранных государств. Как будто раскладываю разбившийся самолет на важные лично для меня и все остальные обломки.
Понимаю, что такие мысли не делают мне чести. Особенно после одной истории.
Сын со своей девушкой улетел отдыхать на Бали. Долго мечтал, копил деньги. Прошла неделя. В вечерних новостях проскочило сообщение, что на острове произошла серия взрывов. По имеющимся данным, пострадавших среди россиян нет. Внутри дрогнуло – ведь существуют и «не имеющиеся»!
Начал себя успокаивать: мало ли что эти балийцы меж собой выясняют, мой-то парень при чем? И вообще, это ж Баунти, райское наслаждение, отдыхающие кайфуют на пляжах, кто их тронет.
Телефоны сына и девушки не отвечали двое суток. На третьи сын позвонил и сказал, что все нормально, теракты случились вдали от курортной зоны. Успокоил.
А вернувшись, ошпарил: «То, что ты меня сейчас видишь, – это чудо».
Оказалось вот что: они с подругой поехали погулять в городок Кута. Лавочки, забегаловки, туристы. Решили перекусить. Сын предложил одну кафешку, девушка захотела в другую – чуть поближе. Лень ей было по жаре лишних пятьдесят шагов ступить, – и умница! Потому что, едва они присели, грохнул сильнейший взрыв, и соседнее заведение разнесло в клочья.
Десятки людей погибли. Мой сын уцелел.
И теперь, когда в зарубежных катаклизмах гибнут люди, а я испытываю избирательное сострадание, очень себя не уважаю.
Не звони мне, не звони
Они стали друзьями, когда обоим было по десять лет. Жили в соседних подъездах, учились в одном классе, играли, а порой и ночевали в квартирах друг друга. Потом закончили школу, поступили в вузы, Стас пошел в институт нефти и газа, Левон – в строительный, оба рано женились, и каждый побывал в роли свидетеля жениха.
Потом жизнь развела: Левон рванул по крупным стройкам, Стас пробивался в Москве. Переписывались и перезванивались не слишком часто, но это ничего не значило. Стас, во всяком случае, всегда был уверен, что в его жизни есть настоящий друг, и это навсегда.
Он быстро преуспел, обзавелся набором: «должность – квартира – дача – машина». Левон ничего не приобрел и однажды, оказавшись в Москве и отужинав у друга, сказал: «Хочу свалить».
Тогда, в конце восьмидесятых, это было непросто. Стас вызвался помочь, включил связи, и через полгода Левону с семьей пришло приглашение из Америки, от коммуны баптистов. По этой схеме можно было уехать.