Жизнь из грязных кусочков… Я создал себе сам! - стр. 58
Тётя Шура открыла вновь семейный альбом и показала мне старую, но хорошо сохранившуюся, фотографию, где я, в весьма малом возрасте, позировал на групповом снимке.
–– Это санаторий на озере Рица в Абхазии, здесь тебе чуть больше 4-х лет именно из этого санатория сестра выкрала тебя. Примерно через год, вы переехали в Чарджоускую область Туркмении в посёлок Саят, где сестра успела поработать в свиносовхозе, через полгода переехала в 1967 году в маленький городок Сакар, где работала с корейцами на луковых полях. И только потом вы переехали в Узбекистан в город Джизак. Это ты должен уже помнить.
– Да, это время я помню, мне было уже 14 лет, и я прекрасно помню своё голодное детство и нищенский быт.
– Не стоит кручиниться и вспоминать своё голодное детство, я всегда была рядом с вами и те золотые самородки, что мне оставил в тайнике мой муж Вадим, поддерживали и меня, и вас на протяжении почти 15-ти лет. Помнишь, мнимую зарплату матери, несуществующую премию, прогрессивку, не малую выручку за продажу мандаринов на рынке, эти деньги я оправляла ей каждый месяц и зная сестру, как несусветную транжиру, суммы старалась отправлять не очень большие. Я старалась не привлекать ненужное внимание. Нигде твоя мать не прописывалась, везде устраивалась временно, заработала денег и опять – ищи ветра в поле. Ранняя беспризорная жизнь двадцатых годов, искусство воровать, немецкий плен, потом сталинские лагеря, научили её в совершенстве заметать следы, такие люди никогда не сдаются перед трудностями, этот специфический опыт порой очень выручал нас в щекотливых ситуациях. Также не стоит забывать мой бесценный опыт работы в спецслужбах и во внешней разведке. Мы стремились только к одному, сохранить свои жизни и твою. И нам это удалось.
– Так, ну с нами всё понятно, а что побудило вас переезжать с место на место, вслед за нами?
– На то были другие причины, но ты об этом узнаешь несколько позже.
– Так вот, почему моя мать, – я запнулся при слове «мать», – такая сказочница? Пока я был несмышлёнышем, рассказывала мне такие небылицы, что братья Гримм удавились бы от зависти! Она, не мудрствуя лукаво, беззастенчиво пользуясь моим малым возрастом, рассказывала мне увлекательные и героические истории о моем отце, мол, он был, то лётчик, то полярник, потом моряк-подводник и что он утонул в одном из морских походов. И будучи уже взрослым, я понял, что ещё не построили столько подводных лодок, самолётов и кораблей, чтобы все бестолковые отцы, которые бросили своих жён с детьми, могли дружно уместились в этой коллективной могиле. В последствии, уже в наше время, когда я сам начал обхаживать таких же разбитных вдовушек, их истории о погибших и пропавших мужьях поразительно напоминали те, которые рассказывала моя мать. Правда уже в современных реалиях, горе-мужья предпочитали гибнуть исключительно в локальных войнах, военных самолётах, танках, кораблях или на секретном задании нашего государства.