Жизнь и смерть князя Святослава. Князья и воины - стр. 13
Сначала он был прекрасным юношей, но в бессмертии своем стал мерзким стариком, который все еще продолжал таскать в страну льдов прекрасных девиц, чтобы погубить их навсегда.
Каждую ночь, она ощущала как страшное испытание, сначала радовалась, если он проходил мимо, но потом, когда он почти совсем о ней забыл, в душе появилась обида оттого, что она оказалась брошенной. Княгиня и сама не знала, что она хочет.
Он совсем не приходил к ней, и возлюбленные его стали селиться во дворце – негоже было русскому князю куда-то к ним уходить. Он даже не объяснил ей ничего, считая себя полным хозяином положения.
Наложниц со временем становилось все больше, и она заметила, что они вовсе не испытывают к нему отвращения, и в разговорах между собой даже рассказывают о том, как прекрасно им было ночью.
Тогда она и задумалась о том, что возможно это с нею что-то не так, она просто слишком неразумна и неумела, чтобы понять то, что приводит их в такой восторг. Но как не старалась Любава, переубедить и перебороть себя она все-таки так и не смогла.
– Как он может, – с горечью говорила княгиня своей верной служанке, приехавшей вместе с ней из отцовского дворца.
– Он может все, потому что некого бояться ему. И пусть попробует кто-то и в чем-то попрекнуть.
Когда он не приходил всю долгую зиму, хотя и оставался все время в Киеве, и даже не замечал ее во время трапезы, она отчаялась совсем и никак не могла понять, что же ей делать дальше.
Она ждала его и молила боги ню любви не ради себя самой, а для того только, чтобы они все стали насмехаться над ней. И ради этого она готова была терпеть любую боль и грубость, но ничего этого больше и в помине не было.
Но все они привыкли к происходящему, никто больше не обращал на нее внимания, так она и оказалась похороненной заживо в покоях, которые к тому времени уже не были роскошными, все более менее ценное продал Святослав для того, чтобы увеличить содержание своей дружины, и готовиться к новым походам.
Глава 4 А тем временем
Ольга издалека наблюдала за всем, что между ними происходило. Ей было искреннее жаль девицу. Но она не могла скрыть своей досады, видя, как та тиха и безропотна – так нельзя было с ее сыном. Да и в мире этом суровом такой тихоне не выжить. Может, она и была бы хорошей женой для воина или холопа, но не для того, кто уже стал великим князем.
– Ты никогда не справишься с ним, – как-то сказала она Любаве, – и в этом твоя беда. Но потом, устыдившись своей жестокости, она в первый и последний раз заговорила, когда они остались вдвоем, о своей жизни с Игорем: