Жизнь и необычайные приключения менеджера Володи Бойновича, или Америка 2043 - стр. 17

–Выходим из бухты! – вскоре тихо доложил Паша. – Можно открывать шампанское и праздновать начало пу…

–Борт три восемь два семь шесть! Приказываем вам немедленно всплыть и выключить двигатель! – недвусмысленно произнёс динамик под потолком.

Паша в жёлтом свете неяркой диодной лампы посинел и замер с открытым ртом. А я сикнул в трусы. Да здорово так сикнул!

–Борт три восемь два семь шесть! Вы пересекли границу вашего испытательного полигона. Валите килькой обратно, пока я кавторангу не доложил! – довольно буднично, по-домашнему, произнес динамик.

Паша сидел в коме, и от вида его синего лица и отвисшей челюсти, а, может, от сырости в трениках, я, как ни странно, пришёл в себя, взял микрофон и почти спокойно произнёс:

–Это три восемь два семь шесть. Идём на Сахалин. Должны были идти завтра утром, но пришёл срочный вызов. Выход из бухты согласован, все документы у дежурного в порту.

–Борт… – начал было что-то говорить динамик, но я его выключил, повернулся к мумии друга, и взвизгнул:

–Паша! Газу до отказу! У нас час чтобы потеряться, или твой товарищ с эсминца нам на голову бомбу кинет!

Паша задышал, оттаял, и чуть ли не со слезой в голосе произнёс:

–Да, нету у меня там никакого товарища! Это я так, прикололся.

–Чё, никакого там ремонта? Никакой паутины? Чё, нас реально засекли? Сейчас накроют? Чё, это ты так прикололся? Чё, бомба на голову – это по-твоему – смешно? Чё вообще происходит?

Со мной случилась небольшая истерика. А когда я проревелся, хлебнул минералки и глянул на навигатор, то увидел, что до дна – четыреста метров, а до поверхности – сто. Что скорость – тридцать, курс – семьдесят, а на главном мониторе сквозь черноту вспыхивают какие-то зеленоватые огоньки и тут же гаснут, уступая место другим. Паша так и сидел в кресле капитана спиной ко мне, а перед ним горела зелёная надпись: «Автопилот включён. Маршрут задан». Я открыл дверь в свой кубрик, лёг на койку, пробормотал:

–Это пиндец какой-то! – и потерял сознание.

Через сколько ко мне вернулось чувство реальности – я понял не сразу. На моих командирских светящиеся стрелки показывали два часа. То же приглушённое освещение в тёплых тонах, гул аккумуляторов под полом, зеленоватые стены, зеленоватые баллоны вдоль стен, зеленоватый Паша в кресле. Я сходил в туалет, умылся и сменил трусы. На шум Паша повернулся и спросил устало, с хрипотцой:

–Выспался? Я уж начал думать, что ты в спячку впал до самой Америки.

Я прислушался к голодному зову своего желудка и понял, что в отключке был не пару часов, как решил сначала, а все четырнадцать.