Жизнь и ее суррогаты. Как формируются зависимости - стр. 45
Эта моя склонность читать лекции и моя одержимость вулканами были классическим признаком синдрома Аспергера: первооткрыватель синдрома называл своих пациентов «маленькими профессорами». Социальная изоляция и подавленность, обусловленные проявлениями болезни, подтолкнули меня на путь лекарственной зависимости. Конечно, ни я, ни окружавшие меня люди в то время этого не знали, как и не догадывались о многих других факторах нашей семейной истории, подвергавших меня еще большему риску.
Начну с родословной по отцовской линии: мой отец – венгерский еврей, переживший холокост. Я унаследовала от него серо-голубые глаза, курчавые волосы и предрасположенность к депрессии. Среди венгров вообще депрессия распространена довольно широко, вероятно, они склонны к ней генетически. Эту склонность они разделяют с финнами. Эти две этнические группы были когда-то одним племенем, но потом очень далеко разошлись, создав два разных, хотя и родственных, языка и две культуры, в которой сравнительно часты самоубийства и заболевание алкоголизмом. Мой отец, правда, происходил из еврейской семьи, и поэтому трудно сказать, сколько генов ему досталось от соотечественников. Однако мой дед, его отец, славившийся среди родственников своей талмудической ученостью, как говорят, женился на моей бабушке для того, чтобы, воспользовавшись ее скудным приданым, расплатиться с карточными долгами. Склонность к игре говорит о повышенном риске рождения детей с предрасположенностью к зависимостям.
Кроме того, у отца были и другие, сугубо внешние, причины для того, чтобы заболеть депрессией. Он родился в 1938 году, за год до начала Второй Мировой войны, и, когда был совсем маленьким, деда забрали в обоз венгерской армии; семья ничего не знала о его местонахождении, и, когда через несколько лет он вернулся домой, отец его не узнал. Ранняя потеря родителей тоже повышает риск депрессии и зависимости.
В 1944 году, когда папе было шесть лет, оккупировавшие Венгрию нацисты начали уничтожать венгерских евреев. В конце концов, отец, его мать и двухлетняя сестра были отправлены в концентрационный лагерь Штрассхоф в Австрии. Потом их погрузили в поезд и повезли в Освенцим для того, чтобы задушить в газовой камере. Они ехали в ужасных условиях – в переполненном вагоне, без пищи и воды, когда, по счастью, их освободили наступавшие союзники. Отец получил в этом поезде такую тяжелую психическую травму, что, когда он пошел в первый класс, учителя подумали, что он страдает слабоумием. Трудно себе вообразить человека, который смог бы справиться с такими детскими впечатлениями, не впав в депрессию.