Жизнь для Венгрии. Адмирал Миклош Хорти. Мемуары. 1920—1944 - стр. 15
Мы стали завсегдатаями кафе-ресторана «Вена», владельцем которого был уроженец столицы Австрии. Двадцать лет назад он вместе с партнером открыл пекарню, и их выпечка различного вида, их Kaisersemmel и Kipfel стали настолько популярны, что их дело стремительно развивалось. Один из партнеров построил кафе; другой занялся строительством конюшни для скаковых лошадей, однако у него что-то пошло не так. Несмотря на успех, вскоре, потеряв рассудок, он скончался.
В Сиднее нам постоянно задавали один вопрос: «Что вы думаете о нашей гавани?» И действительно, Сидней соперничал с Рио-де-Жанейро по красоте и известности своей гавани, трудно было сказать, какая из двух прекраснее в мире.
Нас предупредили о встрече с геологом бароном Фуллоном-Норбеком, который на «Сайде» должен был отправиться с нами на Новые Гебриды и Соломоновы острова, где ему предстояло вести разведку месторождений никеля. Австро-Венгрия в это время ввела в оборот никелевые монеты. Это поручение, к сожалению, лишило нас возможности зайти на Таити, увидеть Гонолулу и Сан-Франциско. Мне особенно хотелось посетить Гонолулу, столицу тогда еще независимого королевства Сандвичевых (Гавайских) островов[10], которым правила королева Лилиуокалани, тетка моего ординарца! Единственный выживший после кораблекрушения моряк явился в королевскую резиденцию, быстро выучился говорить на местном языке и доказал свою полезность. Красивый юноша влюбился в наследницу трона и женился на ней. За два года до этого события умер принц-консорт, и королева обратилась к нашему министру иностранных дел за справкой о родственниках своего мужа. Именно тогда я узнал, что тот молодой матрос был дядей моего ординарца. Мне было бы лестно быть представленным во время приема в королевском дворце старине Джону Доминису (таково было его имя).
Среди многих посетителей, которые пришли посмотреть наш корабль в Сиднее, был один старый очаровательный джентльмен, который после войны за независимость 1849 г. эмигрировал из Венгрии в Австралию. Он сколотил приличное состояние и стал важной персоной, но его обеспеченное существование не смогло избавить его от тоски по родине. Когда я спросил его за обедом, почему он не вернулся, он ответил, что боялся испытать разочарование. Он хотел бы надеяться, что все с радостью воспримут известие о его возвращении; но так как у него не осталось ни одного знакомого человека в Венгрии, люди равнодушно отнесутся к его приезду. Чтобы доставить ему удовольствие, я собрал наш мужской хор, и мы долго пели для него венгерские народные песни, одну за другой. Старый джентльмен настолько расчувствовался, что едва мог взять себя в руки.